Француженки не заедают слезы шоколадом. Лора Флоранд

будут достаточно дисциплинированны и приложат усилия, то смогут достичь совершенства в написании американских букв. Да и сами будут совершенны во всем.

      Но какой бы голодной Сара ни была, как бы много ни работала в каторжных кухнях, не успевая поесть, какой бы изможденной она ни стала за месяцы изнурительного труда, как бы ей ни было больно, когда она обжигалась или получала порезы – ее матери пришлось гораздо тяжелее.

      Сара вытянула тонкие, красивые, ни разу не искалеченные руки. «Я все сделаю правильно ради тебя, мама. Я сделаю все прекрасно. Даже голод превращу в легкое дуновение красоты, и тогда у меня будет оправдание за то, что я отправилась в сказку.

      Вот увидишь».

      Теперь возникло видение искалеченных рук матери, в ужасе прижатых к губам, когда Сара объявила, что отказалась от работы инженера и отправляется в Париж, чтобы стать шеф-кондитером. В ушах Сары прозвучал жалобный шепот Изи-На Лин: «Но у тебя же все идет хорошо!»

      «Мама, не волнуйся. Это будет прекрасно. Вот увидишь. Обещаю тебе, что неудачи не будет».

      Теперь же, в Париже, она даже в зеркало не может смотреть с тех пор, как решила больше не давать никаких обещаний. Она немыслимо устала от того, что каждый чертов день нарушает обещание, данное матери.

      А виноват Патрик Шевалье. Как же ему удалось, весело и шумно ворвавшись в ее жизнь, подмигиванием и отблеском света в волосах завлечь ее в мечту, которая для Сары оказалась непосильной?

      Глава 5

      Бар находился в укромном месте как раз на таком удалении от Елисейских Полей, что члены кухонной команды могли позволить себе купить больше чем по одному пиву. Помещение было украшено тяжеловесными, вырезанными из темного дерева подделками под искусство коренных австралийцев, и Сара всегда чувствовала здесь себя такой маленькой, будто могла потеряться в полутьме помещения. И если бы она вдруг упала в обморок от истощения, то ее коллеги, не заметив этого, вполне могли уйти без нее. Впрочем, иногда ей хотелось лишь одного: спрятаться за столом, свернуться на диване калачиком, позволив пиву снять напряжение во всем теле, дать дню уйти и проспать до утра.

      Когда в первый день своей стажировки она вошла в кухни Leucé и поняла, что здесь она единственная женщина, то испытала шок. На прежней работе она занималась техническими исследованиями и, конечно, привыкла к тому, что ее окружали почти одни мужчины, но теперь ни о каком «почти» не было и речи. Что же произошло со всеми целеустремленными женщинами в Culinaire, которые приехали со всех уголков мира, потому что мечтали о Париже, о кондитерских изделиях и желали стать лучшими в мире? Да, кстати, а куда подевались женщины, которые раньше участвовали в этих программах? Где они? Нигде? Отправились назад домой?

      Сара начала ходить с командой в бар после полуночи вовсе не потому, что была идиоткой. Просто ей совсем не хотелось, чтобы у нее за спиной, наливаясь пивом, ей перемывали косточки эти сильные, полные адреналина парни с их грубым вкусом к грязным сексуальным