Тайна асассинов. Александр Воронель

привычное «мрачное средневековье» сегодня звучит чуть не непристойностью. Давно осознано, что средневековье создало по-своему утонченную культуру, но в некотором смысле средневековье и впрямь было полно атавизмами примитивного мышления, и в первую очередь таким атавизмом был гомогенный мир средневековца, с трудом различавшего между кажимостью и действительностью. В этом мире все, что может быть (черти, ведьмы и пр.), то и есть. Именно таким однородным и неразделенным специалисты по примитивным культурам описывают мир первобытного мыслителя.

      Одним из парадоксальных следствий развития современной науки стало новое смешение идей и вещей. Деконструкция реальности в квантовой механике привела на новом витке к созданию объектов, совмещающих в себе свойства того и другого. Последним оплотом, противостоящим новому средневековью остается эксперимент.

* * *

      Стоит заметить, что идеальный объект тем продуктивнее, чем далее он расположен от реальности, именно в этом направлении долгое время шла наука, последовательно наращивая степень абстрактности своих теорий. Надобно только помнить, что правила обращения с реальностью иные. Идея безоглядной на факты трансформации «мира сегодня» в действительность уже унесла полтысячи вполне реальных человеческих жизней.

      Ужасное смешение мечты с действительностью разрушило старую Россию; оказалось, что царское правительство лучше знало свой народ, чем фантазеры-большевики. Постепенно роль этого правительства, худо-бедно справлявшегося с российской реальностью, взяло на себя КГБ. Резавшее слух утверждение Воронеля о том, что привычка вешать на КГБ всех собак – нелепость, происходит не от любви к парадоксам, а от уяснения механизма советской жизни, в которой КГБ выступало сдерживающей и организующей силой.

      Мой приятель Авигдор Шешнев говорит, что все ученые подразделяются на два класса: одни наблюдают истину, другие ее выдумывают. Науке равно дороги и те и другие. Но экспериментатор Воронель явно относится к первым, и таким же наблюдателем он остается, вглядываясь в человека. Именно разглядывание homo sapiens привело Воронеля к тому заключению, что следует не только изучать природу добра в человеке, а стоит вдобавок подробнее исследовать и происхождение зла. Великие наблюдатели человеков (не рядом будь помянуты!) Гитлер и Сталин были отменными политиками-практиками. Не бог весть какое обобщение «кадры решают всё» родилось в результате тщательного наблюдения за работой партийного аппарата, и определило историю России на десятилетия. Не слишком мудреная (но верная!) мыслишка о том, что самой сильной из человеческих эмоций является ненависть, обеспечила Гитлеру исключительный практический успех.

      Пренебрежение реальностью – тяжкий грех. Нам так хочется завтра (ну в крайнем случае послезавтра) проснуться в мире, где волк пасется рядом с ягненком, нам так не хочется терпеливо мириться с дуализмом истин и фактов. Величайшая добродетель экспериментатора – терпение, совершенно