Фантастика. Борис Акунин

Где достал? Говорят, во время Олимпиады всем дворникам и туалетным работникам такие выдадут бесплатно.

      Но и этого ему показалось мало.

      – Ну, Робин-Бобин-Барабек, ты прямо картинка из журнала «Работница», настоящий герой-любовник. – Солнцев подмигнул и сделал кулаком похабный жест. – «Любовник леди Кулаковой». Ты бы поосторожней с этим делом, а то никогда от прыщей не избавишься.

      Все так и грохнули. Даже Регинка, предательница, хихикнула. А Роб только глазами захлопал, потому что подлый Петька не только ударил по самым больным местам, но еще и угадал: и про очередь за двенадцатирублевыми джинсами, и, конечно, про «это дело».

      Эх, если б только не позорная растерянность, не жалко отвисшая челюсть, не прилившая к лицу кровь!

      На «леди Кулакову» надо было просто скривиться – мол, фи, сэр, что за пошлость. А по поводу штанов и кроссовок ответить спокойно, с достоинством: «Петь, ты так сильно не гордился бы. Ну, купил тебе папочка бибику и кожаный комбинезончик, большое дело. Да и вообще, мужское ли это дело, о тряпках лялякать?»

      Но сник Роб перед лицом прямой агрессии. Повел себя, как полный кретин: покраснел, вскочил и под всеобщий хохот выбежал вон. То есть фактически признал, что он червяк, гопник, онанист. При всех, при Регинке!

      Как после этого жить? – спросил Роб у своего отражения. Оно по-мефистофельски скривилось, заколыхалось – это машину качнуло на ухабе.

      По радио вялый интеллигентский голос нудил какую-то рифмованную тягомотину, из Пушкина что ли.

      Автобус снизил скорость на повороте, потом ни с того ни с сего вдруг вильнул в сторону, да так резко, что Роб приложился лбом об стекло.

      К группенфюреру

      Серый дернулся от неожиданной, шальной мысли.

      А если самого Рожнова отметелить?

      Ясное дело, не в одиночку.

      Если Мюллера попросить, а?

      А чего. Что Рожнов срок мотал, это Мюллеру по фигу, он и сам в колонии отсидел.

      И взрослого мужика Мюллеру уделать не штука. Особенно если вместе с пацанами из команды.

      Вот на прошлой неделе случай был.

      Шли они, «зонтовские», из Лесгородка по бетонке: Мюллер, Серый, Бухан и Лёха с Пищиком. Вдруг видят – «жигуль» на обочине, с московским номером, и дядька раскорячился, колесо меняет. А время к вечеру, на дороге никого.

      Мюллер говорит, шепотом:

      – Зольдатен, лопатник видали?

      У мужика и вправду из заднего кармана бумажник торчал, крокодиловой кожи. Или, может, черепаховой – короче, богатый лопатник, блестящий.

      – Пищик, Лёха, Серый, в кусты! – скомандовал Мюллер. – Бухан, отстал на десять метров.

      И пошел к машине, не спеша, вразвалочку.

      Серый из кустов смотрел – сердце колотилось. Неужто в натуре на гоп-стоп мужика возьмет? Это ведь не у пацанят возле школы гривенники трясти, это статья, «разбой» называется.

      А москвич хоть и оглянулся на звук шагов, но ничего такого не подумал. Мюллер собой не ахти какой страшный: рыхлый такой белобрысый пацанок, коротко стриженный, во всем