Лев любит Екатерину. Ольга Елисеева

Кричите на меня, будто я горничная. К делу. Что там натворил этот недотепа Кар?

      Секретарь раскрыл папку.

      – Войска, которые Ваше Императорское Величество соизволили вверить генерал-майору Кару, разбиты. Сам он бежал в Москву, явился в Благородное собрание, откуда был изгнан негодующим дворянством.

      – Русский бы этого не сделал, – болезненно поморщилась Екатерина. – Откуда узнали о случившемся?

      – Ночью прибыл курьер из Первопрестольной. От генерал-губернатора князя Волконского. Сразу не решились будить.

      – Напрасно, – императрица кивнула. – В другой раз не робейте. Я хочу говорить с ним. Он здесь?

      – Дожидается за дверью, – секретарь поклонился. – Но осмелюсь доложить, целесообразно ли? Курьер сам на месте не был. Что любопытного он может рассказать?

      – Ошибаетесь, – усмехнулась Като. – Какая мне нужда выведывать подробности разгрома Кара? Главное мы знаем: войско рассеяно, командир бежал. Нужно новое войско и новый командир. А вот Москва – другое дело. Полезно расспросить о тамошних настроениях.

      Елагин пожал плечами и отправился к двери. В кабинет неловко протиснулся рыжий детина лет тридцати, курносый и конопатый до неприличия. Форма штаб-ротмистра Кирасирского полка сидела на нем, как детский кафтанчик. Ручищи торчали из рукавов, не по уставу обнажившись выше запястья. Фалды едва прикрывали зад. Впрочем, тяжелую кавалерию отправили в Москву не на парад. Императрица усилила кирасирами гарнизон старой столицы.

      Увидев перед собой государыню, штаб-ротмистр так смешался, что рухнул на колени и не мог слова из себя выжать.

      – Что вы, что вы, – испуганно воскликнула женщина, отпрыгнув назад. – Встаньте немедленно. Вы не себя, вы меня позорите.

      Кирасир еще больше смутился, вскочил и вытянулся в струну. Государыня протянула ему руку.

      – Целуй, дубина, – толкнул его в спину Елагин.

      Курьер сочно, как кузине на именинах, чмокнул душистую царственную длань.

      – Скажите, сударь, – обратилась к нему императрица. – Как в Москве приняли известие о бегстве Кара?

      – С негодованием, Ваше Императорское Величество!!! – гаркнул штаб-ротмистр. Хрустальные подвески на люстре жалобно звякнули.

      – Не ори, – снова ткнул курьера секретарь.

      – Говорите спокойнее, – ласково улыбнулась Екатерина. – Так что же думают в Москве о Самозванце? Боятся ли?

      Курьер глотнул и, переведя дух, сообщил вымученно ровным голосом:

      – Все с негодованием приемлют вести, до Самозванца относящиеся, – это была единственная фраза, которую он сумел построить красиво. А дальше полезли какие-то обрывки: – Однако есть иные, которые и ждут. Из холопов. Гулящие люди. Бог весть, откуда их столько вдруг взялось. Чуваши, мордва, татары. Не знаю, как и набежали в Москву. Кабаки бы позакрывать.

      Курьер испугался своей наглости. Кому вздумал советовать!

      – Здраво, – ободрила его императрица. – Отчего же князь Волконский медлит?

      Штаб-ротмистр на секунду расслабился и всей пятерней