Сияние. Стивен Кинг

Ее голос звучал ровно и бесстрастно. Он смотрел ей в спину.

      – Давай поговорим обо всем ровно через неделю, начиная с сегодняшнего дня. Если тебе все еще захочется поговорить.

      Она резко повернулась к нему, ее руки покрывали кружева мыльной пены, хорошенькое личико выглядело побледневшим и огорченным.

      – Я больше не верю твоим обещаниям, Джек. Ты обещаешь, а потом тут же снова…

      Она осеклась, встретившись с ним глазами, неожиданно озадаченная и растерявшаяся.

      – Через неделю, – повторил он. Его голос тоже лишился свойственной ему уверенной силы и перешел в шепот. – Пожалуйста. Я ничего не стану обещать. И если тебе по-прежнему захочется поговорить со мной, мы поговорим. О чем тебе будет угодно.

      Они долго смотрели друг на друга через залитую солнцем кухню, но стоило ей молча вернуться к мытью посуды, как его начало трясти по-настоящему. Боже, как же ему хотелось выпить! Немного. В качестве лекарства, чтобы видеть ситуацию более отчетливо…

      – Дэнни приснилось, что ты попал в аварию на машине, – неожиданно сказала она. – Ему иногда снятся странные сны. Он рассказал мне сегодня утром, когда я помогала ему одеваться. Это правда, Джек? Была авария?

      – Нет.

      К полудню желание выпить довело его до лихорадочного состояния. Он отправился к Элу.

      – Ты трезв? – спросил Эл, прежде чем впустить его в дом. Сам он выглядел отвратительно.

      – Как стеклышко. А ты похож на Лона Чейни в «Призраке оперы».

      – Заходи.

      Они до конца дня играли в вист. Но не пили.

      Миновала неделя. Они с Уэнди почти не общались. Хотя он знал, что она наблюдает за ним и все еще не верит. Он стал пить кофе без молока и в огромных количествах поглощал кока-колу. Как-то вечером выпил целиком упаковку из шести банок, а потом метнулся в туалет, где его вырвало. Уровень жидкости в бутылках в домашнем баре оставался неизменным. После уроков он неизменно шел к Элу Шокли – а Уэнди ненавидела Эла Шокли, как никого другого, – и когда возвращался, она готова была поклясться, что улавливает запашок виски или джина. Однако до ужина он говорил вполне внятно, выпивал чашку кофе, после еды играл с Дэнни, делясь с ним бутылкой колы, читал ему перед сном, а потом усаживался проверять сочинения учеников, продолжая пить черный кофе, чашка за чашкой, и ей приходилось признавать свою неправоту.

      Так прошло еще несколько недель, и не высказанное однажды слово уже не спешило срываться с ее губ. Джек чувствовал, что оно затаилось в ее сознании, и знал: это слово никогда уже не исчезнет из него насовсем. Жить стало немного легче. А потом – Джордж Хэтфилд. Он снова потерял контроль над собой, хотя на этот раз был абсолютно трезв.

      – Сэр, ваш абонент все еще…

      – Алло! – послышался голос запыхавшегося Эла.

      – Говорите, – недовольным тоном произнес оператор.

      – Эл, привет. Это Джек Торранс.

      – Джеки, старина! – В голосе слышалась неподдельная радость. – Как поживаешь?

      – Все хорошо. Я звоню, чтобы