Крестовый поход детей. Туллио Аволедо

аванпост сотней километров северней. В общей сложности всего несколько сотен человек, которых разделяло такое расстояние, что новости иногда опаздывали на недели, если не на месяцы.

      Тот торговец был честным человеком. То, что показалось бы странным до Страдания, вошло в норму во времена, когда честность стала первым условием выживания, твоего и окружающих. В обмен на жир и кое-какие новости о Новом Ватикане, в большинстве своем не слишком правдоподобные, Джон отдал ему одно золотое кольцо из тех, что обнаружил в своем кармане на обратном пути из Венеции.

      Это было одно из тех колец, которые дож, правитель Венеции, бросал в море с Бучинторого[4]во время обряда обручения города с морем. Алессия, загадочная Алессия собрала горсть этих колец и отдала ему. Джон был уверен, что выбросил их, но несколько дней спустя, в самом начале своего обратного пути, обнаружил их в кармане своей куртки вместе с кольцом папы – Печатью Рыбака. Он еще помнил чувство, охватившее его при виде этого кольца на пальце командира швейцарских гвардейцев, хваставшего тем, что он снял его прямо с мумифицировавшейся руки последнего папы.

      Теперь Джону Дэниэлсу было совершенно наплевать на кольцо. Оно утратило всякое символическое значение. Отныне его ценность равнялась ценности металла, из которого оно было изготовлено. В лучшем случае его можно было использовать как обменный товар, чтобы приобрести что-нибудь полезное для выживания. Оно ничем не отличалось от остальных колец, обнаруженных в кармане.

      Впрочем, как ни неприятно было признаться, это кольцо, вероятно, стало бы последним, которое он пустил бы в ход для обмена на еду, воду и лекарства.

      – Привет, Дон, – прошептал он, не открывая глаз.

      – Откуда ты знаешь мое имя, незнакомец?

      – Ты продолжаешь называть меня незнакомцем. А я ведь сказал тебе свое имя.

      – А вот мое ты, по-видимому, где-то подслушал, хоть я и не знаю, как и где ты мог это сделать.

      – Ну уж и подслушал. Я же все-таки священник.

      – Сам я тебе его не говорил. Значит, ты должен был услышать его где-то. Знаешь, мы в Городе сильно дорожим своими именами.

      – Как бы то ни было, меня зовут Джон Дэниэлс.

      – А меня Управляющий. Запомни это. Управляющий, а не так, как ты меня назвал. Это было мое предыдущее имя. Больше оно не мое, – он наклонился. Взял правую руку Дэниэлса и принялся разглядывать ее. – Что ты сделал со своими руками?

      – Я тащил сани. Три месяца подряд или около того.

      Управляющий расхохотался.

      – Ты издеваешься надо мной? Три месяца? Ты хотел сказать, три дня?

      – Три месяца, – возразил Дэниэлс спокойно. Юноша почесал бороду. Он пытался определить по выражению лица незнакомца, шутит тот или говорит серьезно.

      – Хватит надо мной смеяться, – сказал он в конце концов.

      – Я не смеюсь над тобой.

      – И где же эти сани? Команда, которая подобрала тебя, не видела никаких саней.

      – У меня их отняли.

      – Ах

4

Бучинторо – название принадлежавшей государству изысканной галеры, на которой ежегодно в день Успения дожи Венеции проводили ритуал обручения с морем. – Примеч. автора.