В жарких объятиях. Мишель Синклер

самое лучшее образование, какое только было возможно, а это включало знание языков. И поскольку отец Сирика был горцем, гэльский входил в число языков, которые его заставляли учить.

      Сирик собирался применить свое образование несколько иначе. Особые отношения его отца с Робертом Первым, а также близость Сирика к королю предоставляли ему возможность вращаться в кругу знати и вождей кланов и быть в курсе их проблем. У Сирика захватывало дух от дипломатических уловок и хитросплетений обстоятельств вокруг каждого важного решения. Что могло быть увлекательнее роли посредника между враждующими сторонами, кем бы они ни были – соседями, противоборствующими кланами или членами одной семьи? Но в тот момент, когда Сирик согласился отправиться на север, мечты о политической карьере пришлось похоронить.

      Через полчаса после захода солнца вожак их группы, состоявшей из трех человек, указал на небольшую поляну, где путникам предстояло сделать привал на ночь. Сирик поморщился: еще одна холодная ночевка прямо на земле. За последние полчаса он видел не меньше трех домов. Сирик подозревал, что они могли бы переночевать в любом из них, но ни одному из горцев и в голову не пришло навязывать свое общество обитателям домишек хотя бы ради горячего ужина.

      Зная, что возражать бесполезно, Сирик соскользнул с лошади на землю, наклонился, чтобы размяться, а затем выпрямился, потирая поясницу. Единственным утешением служило то, что он знал: это последняя ночь на открытом воздухе в обществе людей, которые его ни во что не ставят. К завтрашнему вечеру он обретет власть, и отцу придется признать, что его сын стал мужчиной.

      Хотя отец никогда от него не отрекался, Сирик с детства знал, что он не оправдал ожиданий своего родителя. Долгие годы мальчик закрывал на это глаза, убеждая себя в том, что, бывая в походах, отец с гордостью рассказывает друзьям о сыне. Как только мать позволила ему, Сирик начал тренироваться и упражняться в искусстве владения мечом, для чего приглашались лучшие инструкторы равнин. В результате среди сверстников Сирик считался настоящим мастером, что доставляло ему огромное удовольствие. К сожалению, в числе его почитателей не было отца.

      Когда Сирику исполнилось девятнадцать лет, он узнал, что Роберт Первый отправился обратно в Эйр, чтобы вернуть себе земли, некогда принадлежавшие ему. Замок Тернберри был тем самым местом, где познакомились родители Сирика и где его отец на всю жизнь подружился с графом Кэрриком, будущим королем Шотландии. Услышав о развернувшейся битве, Сирик уехал против воли матери, чтобы присоединиться к сражающимся. Но он прибыл слишком поздно. Роберт Первый одержал победу и в очередной раз прогнал англичан.

      Сирик знал, что никогда не забудет взгляда, который бросил на него отец, когда он галопом влетел в толпу празднующих победу воинов. На лице Абхайна застыло выражение глубокого стыда, как будто Сирик нарочно приехал слишком поздно. Как будто он был трусом, примчавшимся пожинать плоды чужой доблести. Сирик больше никогда не пытался вступить