Запутанная история. Карла Кэссиди

его с ума. Этот запах пленял его на рефлекторном уровне и пробуждал совсем не нужные теперь воспоминания о той жаркой ночи.

      – Кому нельзя доверять?

      Он видел движения ее губ и словно опять млел от ее горячих поцелуев. Дэниел встряхнулся и сосредоточился на их деловом разговоре:

      – Не хочется мне выглядеть доносчиком. Тем не менее шерифу лучше быть в курсе, от кого можно ждать подвоха.

      Она глотнула кофе, а ее темные глаза над ободком чашки посуровели.

      – Хотелось бы узнать имена, – попросила она и поставила чашку на стол.

      – Рэй Макклюр. Дружил с Уокером, хотя сейчас клянется, что ни слухом ни духом ни о чем не знал и ни о каких наркотиках не ведал. И он уверенно обвинял Бо в убийстве Шелли.

      – Я Рэя уже приметила. Ленивый и норовит пофамильярничать. А он не мог иметь какое-то отношение к убийству Шелли?

      – Вряд ли. Обвинял Бо, просто чтобы угодить Уокеру и не проводить настоящего расследования.

      – Кто еще?

      Дэниел стал вспоминать всех, с кем работал.

      Рэнди Фаулер тоже не вызывал особого доверия. Он недавно отвез свою мать в элитный дом для престарелых в Джексоне. Несколько месяцев жаловался на высокие цены, а потом вдруг перестал.

      – Он тоже был близок к Уокеру?

      Дэниел покачал головой:

      – Не сказал бы, но они с женой поддерживали тесные отношения с Джимом Бернсом.

      – Кто-то еще?

      – Пожалуй, больше никого назвать не могу. Со многими я работал по несколько лет и знаю их с детства. Рэй Макклюр – местный. Был ленивым и угрюмым мальчишкой. Таким и остался. А Рэнди Фаулер не из нашего города, приехал из Тупело лет шесть назад. Держится особняком. – Он глотнул кофе и впился в нее взглядом. – Мы когда-нибудь поговорим о той ночи в Новом Орлеане?

      Она замерла, а на ее щеках появился легкий румянец.

      – Надеюсь, что нет.

      – А по-моему, надо поговорить. Когда мы остаемся вдвоем, между нами словно голодный крокодил лежит.

      Она еще раз отхлебнула кофе и осторожно поставила чашку на стол:

      – Та ночь в Новом Орлеане была совсем не в моем духе. Тогда я только что потеряла своего друга. Он улаживал обычную домашнюю ссору, а закончилось дело стрельбой. Вообще не хотела ехать на ту конференцию. Зашла в бар посидеть где-нибудь в уголке и утопить горе в вине.

      – Но тут появился я.

      Она улыбнулась. Впервые после приезда в Лост-Бей ее лицо перестало быть непроницаемо серьезным. И от ее обаяния, от ее улыбки у него захватило дух.

      – Да, появился ты, такой любезный и интересный собеседник. Вдруг оказалось, что разговор с тобой лучше выпивки. – Румянец на ее щеках стал гуще. – Этой безумной, немыслимой ночи вообще не должно было быть.

      – А почему ты сказала, что тебя зовут Лили?

      – Так иногда звала меня мама в детстве. Ее имя Роуз, и она говорила папе, что у нас в семье два цветка – роза и лилия. Но в полиции Оливию воспринимали лучше, тем более что это мое настоящее имя. Зато свою дочь я назвала Лили.

      – Должен признать, что все эти годы часто вспоминал о тебе. Думал, что ты ушла