Сёгун. Джеймс Клавелл

что прекрасно говорит по-португальски и не сказал ничего, что помогло бы распознать в нем уроженца Англии.

      – Я ясновидящий. Разве не все капитаны таковы? – Родригес засмеялся.

      – Ты говорил со священником? Тебе сказал отец Себастио?

      – Я не говорю со священниками, если могу обойтись без этого. Для любого человека более чем достаточно одного раза в неделю. – Родригес молча плюнул в шпигат и подошел к сходням, которые вели на пристань. – Тоуди-сама! Икимасё ка?[26]

      – Икимасё, Родригу-сан. Има![27]

      – Има. – Родригес задумчиво посмотрел на Блэкторна. – Има значит «теперь», «сразу же». Мы отплываем сейчас, англичанин.

      Песок уже образовал маленькую аккуратную кучку на дне склянки.

      – Спроси его, пожалуйста, нельзя ли мне подняться на мой корабль?

      – Нет, англичанин. Я не буду спрашивать о таком безнадежном деле.

      Блэкторн внезапно почувствовал, что опустошен. И очень стар. Он наблюдал, как Родригес идет к ограждению на юте и кричит невысокому моряку, стоящему на носу:

      – Эй, капитан-сан! Икимасё? Прими самураев на борт, има! Има, вакаримас ка?

      – Хай, Андзин-сан.

      Родригес тут же позвонил шесть раз в судовой колокол. Капитан начал отдавать приказы морякам и самураям на берегу и на борту. Моряки из трюма поднялись бегом на палубу, чтобы приготовиться к отплытию, и в этой привычной им обоим суматохе Родригес спокойно взял Блэкторна за руку и потянул его в направлении сходней на правом борту, противоположном берегу.

      – Там, внизу, лодка, англичанин. Не торопись, не оглядывайся и не обращай внимания ни на кого, кроме меня. Если я велю тебе возвращаться, поторопись.

      Блэкторн прошел по палубе, спустился по сходням к маленькому японскому ялику. Он слышал сердитые голоса позади и почувствовал, как волосы у него на затылке шевелятся: наверху, на корабле, было много самураев, вооруженных луками, а некоторые – мушкетами.

      – Ты не должен беспокоиться о нем, капитан-сан, я отвечаю за него. Я, Родригу-сан, ити бан Андзин-сан[28], клянусь Святой Девой. Вакаримас ка? – перекрыл все голоса португалец, но те становились все злее.

      Блэкторн уже почти был в лодке и тут увидел, что она не имеет уключин.

      «Я не могу грести как они, – сказал он себе. – Я не могу воспользоваться лодкой. И плыть слишком далеко. Или поплыть?»

      Он колебался, оценивая расстояние. Если бы он был здоров, не медлил бы ни минуты. А теперь?

      Послышались шаги: кто-то спускался по сходням. Он поборол в себе желание обернуться.

      – Садись на корму! – услышал он повелительный голос Родригеса. – Поторопись!

      Он сделал, как ему было сказано, и тут же Родригес прыгнул в лодку, схватил весла и, все еще стоя, с большой ловкостью оттолкнулся от корабля.

      У входа на трап стоял самурай, очень возмущенный, по бокам маячили двое других, с луками наготове. Командир самураев позвал их – несомненно, приказал отойти.

      Когда лодка удалилась на несколько ярдов от корабля, Родригес обернулся.

      – Идем

26

Мы отходим? (яп.)

27

Отходим, Родригу-сан. Сейчас! (яп.)

28

Первейший из капитанов (иск. яп.).