Душа. Татьяна Брукс

Надю в неврологическое отделение городской детской больницы, обещая позвонить Марии Ивановне, как только что-нибудь выяснится о состоянии девочки.

      – Вам туда не надо. Вы все равно ничем сейчас не поможете. А плакать и дома можно… Мы позвоним вам, если что…

      – Если ЧТО? – с ужасом округлила глаза Мария Ивановна.

      – Мало ли что… будем надеяться на лучшее… Вот, возьмите валидол под язык…

      9

      Душа, отдохнув в дупле дерева, куда она забралась сутки назад, успокоилась немного. Решила, что другого выхода все равно нет – надо возвращаться в Надино тело. И, обдумав положение, пришла к выводу, что все не так плохо, как показалось ей сначала. По тому, как с ней разговаривали Вершители, было понятно, что у Нади длинная Судьба. Кроме того, они еще о каком-то даре упоминали. Как же она будет пользоваться своим даром, если я умру? Конечно, надо будет постараться войти в более тесный контакт с разумом девочки. Надо постараться…

      И Душа, потянувшись, взлетела над лесом и направилась прямо к зданию детской городской больницы, где в палате № 7 неврологического отделения над девочкой «колдовали», впрочем, совершенно безуспешно, врачи.

      Подлетев к открытому окну, она заглянула в палату. Там находились четыре девочки, но Надю Душа узнала сразу. Возле неё на кровати сидел растрепанный седой, похожий на Эйнштейна, старик. Интеллигентного вида с добрыми василькового цвета глазами. Эйнштейн держал девочку за руку. Он оглянулся и, увидев Душу, встал.

      – Не покидай её больше. Особенно так надолго… Пожалуйста.

      – Ангел? Y?

      – Ей и так очень трудно, – проигнорировал он вопрос. И так должно быть понятно, кто он.

      Душе стало стыдно.

      – Я испугалась, – призналась она.

      – Я знаю… но не будем терять времени…

      Душа опустилась на Надино тельце и растворилась в нем. Растворился и старец.

      Надя зашевелилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Но тут же закрыла. Ей показалось, что кто-то вонзил в них два кинжала. Прислушавшись к своим ощущениям, она поняла – у неё сильно болит голова. У Нади и раньше иногда болела голова, например, после того как она увидела ту странную женщину за спиной у Саши Салихова. И еще, когда бабушка ругала её за то, что она, загулявшись с девочками, пришла домой позже девяти часов вечера. Но так сильно она болит в первый раз.

      – Ма-а-ма! – Надя с трудом издавала звуки.

      В ответ она услышала незнакомый мужской голос.

      – Надя… Надя… Наденька… – ласково звал голос. Она снова, но уже очень медленно, открыла глаза и увидела крупного мужчину в белом халате и шапочке. Сощурившись от боли, постаралась сосредоточить взгляд на его лице. Большое, почти круглое, оно светилось добротой. Карие глаза тоже показались Наде добрыми, а еще внимательными и умными.

      – Наденька. Ты в больнице. А я – доктор, Юрий Иванович. Что у тебя болит?

      – Голова, – с трудом промямлила Надя, – и еще глаза… внутри…

      – Сейчас, сейчас, милая, я тебе помогу. Я