Маг и его кошка. Алина Лис

также просит оказать тебе всяческое содействие в твоих, – он сверился с письмом, словно забыл, – поисках. Каких?

      – О, сущие пустяки. Ничего такого, что бы потребовало внимания вашего великолепия. В последнее время я увлекся историей магии. В свитках, хранящихся в королевской библиотеке Вальденберга, я встретил упоминания, что часть рукописей по интересующему меня вопросу была выкуплена вашим почтенным предком. Так что для содействия вам достаточно дать мне доступ в фамильную библиотеку.

      – Ты маг?

      – Как видите.

      Причин говорить «нет» у него не было. Если отношения Разенны и Рино и впрямь настолько испортились, сейчас герцог совсем не в том положении, чтобы отказывать могучему северному соседу в ерундовой, по сути, просьбе. Однако Умберто медлил, чувствуя подвох.

      – «Манеры его несносны, а характер – вспыльчив, так что велите верным вам людям держаться подальше от лорда Элвина, если не хотите их лишиться», – зачитал он.

      Я усмехнулся, вспоминая последний разговор с братцем Мартином.

      – Элвин, прекрати убивать моих людей.

      – Знаешь, как ни смешно это произносить, но они вроде как меня вызвали. Я всего лишь защищался.

      – Ага, – Мартин скептически ухмыльнулся. – А луна сделана из зеленого сыра.

      – Если вассалы твоей марионетки так носятся со своей честью, пусть отточат языки острее, чем шпаги.

      – Если ты посадишь на цепь свой сарказм, им не придется этого делать. Честное слово, мне иногда хочется подарить тебе кляп.

      Я пожал плечами:

      – Подари.

      – Ты ведь это специально? Не просто от скуки или ради развлечения?

      – Не буду отрицать очевидного.

      – Зачем?

      – Думаю, я оказал тебе услугу. И мир, определенно, стал чище после похорон.

      Мартин устало растер лицо руками. Иллюзия сползла, осыпалась подсохшим песком. Исчезла седина из чуть волнистых темных волос и бровей, ушли морщины с бледной кожи и тяжелые мешки под серыми глазами, похудели щеки. То же вытянутое лицо, лицо маркграфа Эйстерского – острый нос, узкий подбородок, тонкие губы привычно кривятся в недовольной гримасе, но обладателю его на двадцать лет меньше, словно Мартин глотнул мифического эликсира молодости.

      Брат перевел взгляд на свои руки, вздрогнул и единым движением снова накинул личину.

      – Чтоб тебя гриски взяли, Элвин! Твой неуместный приступ идеализма обойдется мне недешево. Почему ты никак не хочешь понять, что мир не крутится вокруг твоих желаний?

      – Потому что он крутится. Точнее, я как Страж способен заставить его крутиться. Да и ты тоже.

      – Если бы, – Мартин мрачно вздохнул. – Чем больше я занимаюсь политикой, тем больше понимаю, как много вещей невозможно контролировать.

      – Чем больше я занимаюсь политикой, – в тон ему ответил я, – тем больше меня тошнит. Чувствую себя монашкой в борделе.

      – Тогда уезжай. Покинь Прайден. Я так много вложил в него. Не могу смотреть, как ты все разрушаешь.

      Слышать от него такое было неприятно,