Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном. Николай Егорычев

сорок. Но как только начались боевые действия – а мы были в трех-четырех километрах от передовой, – нас тут же бросили в бой.

      В наши обязанности входило патрулирование лесных дорог. Мы непрерывно ходили по двое и, если нам кто-то попадался, проверяли документы.

      Никаких расстрелов в заградотряде я не видел. Командование, офицеры и солдаты уже знали, что война – это не только наступление, но и отход. Поэтому расстреливать за отход и создавать для этого специальные заградотряды не было смысла.

      Я помню единственный случай, когда командир батальона на моих глазах расстрелял паникера. Дело было так. После боя мы не успели еще создать настоящей линии обороны, то есть не закопались. В это время появились немецкие танки и пехота. Началась паника. Незадолго до этого нам прислали пополнение из Узбекистана. Плохо подготовленные оказались солдаты, паникеры. В первом же бою, увидев движущиеся на нас танки, все эти новобранцы поднялись и побежали сплошной лавиной в тыл. А немцы тем временем расстреливали их из минометов наповал.

      Тогда командир батальона встал во весь рост и скомандовал: «Стоять, назад!!!» Те продолжают бежать. Командир вынимает пистолет и на глазах у всех стреляет в одного из паникеров. Остальные сразу остановились и вернулись на свои места.

      Этого командира несколько месяцев таскали на расследование, обвиняя в том, что он превысил свои права! Но его и защищали, потому что в той обстановке остановить обезумевших людей было невозможно и они неминуемо были бы все расстреляны немцами. Мы, уже воевавшие бойцы, были на стороне командира батальона: он выстрелил в одного, чтобы спасти многих.

      Ремень отца

      В 1942 году на Северо-Западном фронте шли очень тяжелые и упорные бои. Мы там не отступали. Три месяца дивизия стояла насмерть в глухой обороне.

      Наша рота была самой крайней на этом фланге – около семидесяти человек почти на километр линии фронта. Рядом сильный, хорошо вооруженный противник. Каждая боевая ячейка наших легких земляных укреплений пристреляна немецкой артиллерией и минометами. За три месяца состав роты сменился трижды. Лишь несколько человек уцелели чудом. А на фронте иногда бывали и чудеса. Иначе не назовешь то, что случилось со мной на рассвете 10 августа 1942 года. В это утро я родился второй раз.

      Весь день 9 августа и почти всю ночь шел тяжелый бой. Было много раненых и убитых. Но важнейшую высоту у населенного пункта Полново на берегу озера Селигер, на которой возвышалась, как крепость, старинная русская церковь, мы взяли.

      Немцы были взбешены нашей дерзкой операцией, когда значительно меньшими силами мы выбили их с хорошо укрепленных позиций, и контратаковали нас девятнадцать раз, а мы упорно теснили их, сражаясь за каждый метр нашей земли. Потери с обеих сторон были большие.

      К утру обе стороны выдохлись. Контратаки немцев становились все слабее и, наконец, прекратились совсем. Поступила команда окопаться поглубже. Чуть брезжил рассвет. Я лежал на левом боку и окапывался саперной лопатой.

      Думаю,