Скитания. Александр Волков

дорогу домой.

      Али ибн Али продолжал фокусы, но приток даяний заметно истощался и, наконец, иссяк. И в этот момент сверху послышался глухой голос:

      – Синьоры и синьорины! Доколе вам будет морочить головы этот наглый язычник?

      Люди в изумлении подняли головы. Говорила статуя, на согнутую спину которой опирался балкон ближнего дома.

      – Чудо, чудо! – пронеслось в толпе.

      – Вы смотрите жалкие фокусы мавра, – продолжал голос, – и не ведаете, что среди вас находится предсказатель судьбы. Он нем от рождения и приказал говорить за него мне. От этого необыкновенного мудреца вы узнаете ваше будущее!

      Отвернувшись от фокусника, любопытные увидели высокого человека в длинной мантии, с остроконечным колпаком на голове, на груди его висела дощечка с надписью: «Верное предсказание судьбы за одно сольдо!»

      В руке чревовещатель держал ящичек с зелеными билетиками. Оставленный всеми фокусник скрылся, а люди бросились покупать билетики, и сольдо щедро посыпались в руку немого. Грамотные читали предсказания про себя, шевеля от усердия губами, а неграмотные искали тех, кто мог бы им помочь.

      Один из толпы обратился к Фелипе, и тот прочитал:

      «Скоро в твоей судьбе произойдет великий переворот, который вознесет тебя или погубит. Опасайся начинать важные дела в пятницу, это несчастный для тебя день».

      Ошеломленный человек побрел прочь, машинально бормоча:

      – Вознесет или погубит… Погубит или вознесет… Остерегаться пятницы!..

      После Нолы, где нищих было мало, Неаполь поражал Фелипе массой уродов и калек, просивших подаяние. На папертях[42] церквей, у рынков, на главных улицах и оживленных площадях – всюду кишели слепые, хромые, безногие и безрукие, выставляя напоказ свои уродства, болячки и язвы. Внимание благодетелей привлекалось по-разному. Кто пел песни, кто гнусаво читал молитвы за здоровье даятеля и всех его родных и близких, кто просто уныло тянул с протянутой рукой:

      – Подайте кватрино, синьоры!.. Только один кватрино!..

      Фелипе обратил внимание на здоровенного молодца с курчавой черной бородкой и короткими усиками, просившего милостыню на паперти ближней церкви. Вместо ног у него были деревяшки, и он стучал ими одна о другую при появлении прохожего. Сольдо и кватрино падали в его засаленный шерстяной колпак довольно щедро, он прятал их в кошель, разглаживая усы.

      – Как жалко его! – сказал Бруно. – Такой молодой, а калека.

      Когда мальчики завернули за угол, Веньеро тихо заговорил:

      – Он такой же безногий, как мы с тобой. Зовут его Андреа Кучильо, и деревяшки у него поддельные. Ты знаешь, что значит «кучильо»?

      – Нет, – сказал Фелипе.

      – Это «нож» по-испански. Андреа получил такое прозвище за то, что при каждой ссоре хватается за нож. Он уже зарезал несколько человек, это говорил мой приятель Ванино, сын судьи Корво.

      – Так он бандит? – с ужасом прошептал Фелипе.

      – Ого, еще какой! Днем он нищий, а ночью – браво.[43]

      – Почему же он

42

Паперть – церковное крыльцо.

43

Браво (ит.) – наемный убийца.