Повесть о государыне Касии. Юлия Латынина

корзинку, вынула оттуда мешочек с серебряными монетами и положила его в руки юноши.

      – Возьмите, – шепнула она, – и уходите своей дорогою. Я – жена финансового инспектора второго столичного округа…

      Смахнула украдкой слезу и вдруг произнесла:

      – А впрочем… Я вернусь в храм этим вечером, и буду молиться за вас.

      Повернулась, легкая, как иволга, и вместе со своими служанками покинула часовню.

      Руш остался стоять у маленького бассейна с мешочком в руке. Он раскрыл его и пересчитал: там было сорок монет. Мысли его смешались. Он подумал: «Бежать, бежать немедля! Жена высокопоставленного чиновника, – что хорошего тут может выйти? К тому же муж ее разузнает обо всем от прислужниц…»

      Но вместо того, чтобы бежать без оглядки, он остался в часовне и с нетерпением ждал вечера. Стало смеркаться: за живой изгородью зашелестели легкие шаги. «Она или не она? – подумал Руш. – И если она – то не со стражниками ли?»

      Но, к его удивлению, прекрасная зеленоглазая госпожа явилась лишь с двумя прислужницами.

      – Как вы неосторожны, – сказала она, улыбаясь, – неужели минутная прихоть для вас дороже жизни?

      Юноша только потупил голову. Снова начались песни и шутки…

      К чему долгая речь?

      Так получилось, что юноша не ушел ни во вторую ночь, ни в третью, ни в четвертую. Руш был человек красивый, этот самый предмет имел, можно сказать, удивительной стойкости, – а у женщины были мягкие бока и нежные пальцы, и, словом, они сошлись друг с другом, как две половинки одного ореха.

      Так прошло шесть ночей, а на седьмую дама сказала:

      – Два месяца назад мой муж был направлен ревизором в провинцию Иниссу: завтра он возвращается. Увы, приходит пора расстаться! У меня нет ничего достойного вас, чтобы подарить вам на память: однако возьмите все же эту шкатулку!

      Смущенный юноша стал отнекиваться, но зеленоглазая красавица его пристыдила:

      – Как вы можете так говорить! Вам теперь нет ни счастья, ни удачи во всей ойкумене! Одна надежда: уйти за границы населенного мира или же присоединиться к какой-нибудь разбойничьей шайке, и, свершив несколько подвигов во имя справедливости, заслужить прощение испуганного правительства. Мой подарок – пустяк, но, может быть, он поможет вам выжить – а вы обижаете меня отказом.

      Что же!

      Юноше пришлось взять шкатулку, а на следующее утро он выбрался из храма и зашагал по дороге.

      И вот Руш идет себе по дороге, а солнце катится по небу, как яичный желток по раскаленной сковородке, и орхидеи свесили наружу от жары свои длинные язычки, и дорога бежит вдаль, обсаженная двумя рядами пальм на толстых репчатых корешках. Каждый корешок, – словно бочка! На северо-востоке, в родных краях Руша, таких пальм не росло.

      Руш шел, запустив руки в карманы, и в одном кармане у него лежал ларчик с брошками и жемчужным ожерельем, который дала ему жена чиновника, а в другой – некоторая толика серебряных монет, от нее же: муж, уезжая, пожаловал их ей на притирания и платки. Руш шел и позвякивал монетами, и ему было