Приключения принца Иоганна Мекленбургского. Иван Оченков

вчера. Громко, ужасно громко бьет по ушам чей-то неприятный, просто отвратительный голос.

      – Вы уже очнулись, прекрасно! Сейчас я кого-нибудь пришлю.

      Голос принадлежит какому-то странно одетому мужику, смотрящему на меня сквозь решетку (!) на двери. Есть еще какое-то несоответствие, которое не дает мне покоя. Я пытаюсь понять, в чем дело, но не могу сосредоточиться. Внезапно мои многострадальные мозги выдают совершенно дикую мысль. Дело в том, что немецкий язык, на котором я говорю, называется хохдойч. Это далеко не единственный немецкий диалект, но его понимают все. Я же других не понимаю, от слова «совсем», поскольку различий в них куда больше, чем у русского и, скажем, украинского. Украинский я, кстати, понимаю. Так вот, говорили со мной определенно на немецком, но это был ни разу ни хохдойч! И что самое удивительное, я его понимаю прекрасно. Ох-ох-ох… что же со мной приключилось?

      Обхватываю голову руками – и новый сюрприз. Я уже упоминал о том, что стригусь максимально коротко? А теперь на моей голове довольно длинные, густые и… грязные волосы! Ноги перестают меня держать, и я плюхаюсь на то, что служило мне ложем. Облизываю пересохшие губы, и в голову приходит еще одно несоответствие. Над моими зубами немало потрудились стоматологи, и язык постоянно натыкается на пломбы и пропуски. Давно надо бы протезировать, но нет ни времени, ни силы духа. Так вот, ничего похожего. Все зубы целы, и нет никаких пропусков. Кстати, а где мои очки? И почему я все хорошо вижу? Все! Я сошел с ума! Так не бывает. Спасительное забытье охватывает меня, и я отключаюсь от окружающего меня дурдома.

      – Ваша светлость, какое счастье, что вы очнулись, – слышу я сквозь забытье.

      Какой-то старик хлопочет вокруг больного меня.

      – Где я и что со мной? – говорю я с трудом.

      – О, ваша светлость, вы в городской тюрьме. Точнее, в доме ее начальника. Эти негодяи не посмели поместить принца вместе со всяким сбродом. У нас все-таки добропорядочная Германия, а не эта ужасная Франция, чтобы принцы сидели в Бастилии.

      – А кто у нас принц? – ошарашенно интересуюсь у старика.

      – Вы, ваша светлость! Вы ничего не помните?

      – Увы, друг мой, совершенно ничего. А что за принц? И кто вы?

      – Час от часу не легче! Вы – Иоганн Альбрехт фон Стрелиц принц Мекленбургский! А я – ваш верный слуга, служащий вам с момента вашего рождения, Фридрих. Ваша светлость, когда находится в хорошем расположении духа, называет меня «старый Фриц». Вы что, совсем ничего не помните?

      – Нет, а как я оказался в тюрьме и почему у меня так болит голова?

      – Ох, ваша светлость, вас арестовали после того, как вы проткнули живот несчастному Рашке-младшему. Жаль, конечно, молодого человека, но он сам виноват.

      И тут я понимаю, что не просто сошел с ума: у меня натуральная шизофрения. Только что я узнал о существовании этого принца – и вот я уже в его теле. А вокруг, вне всякого сомнения, палата номер шесть. В безудержном желании