Свидетельница. Алина Знаменская

собственный муж! Я одинока! Мне не к кому голову приклонить!

      Да он просто не представляет, что я вынуждена терпеть в интернате.

      Я поднялась и ушла на диван. В глазах моих стояли слезы. Игорь с улыбкой смотрел на меня. Даже не глядя в его сторону, я чувствовала нежность в его улыбке. Все-таки он тоже во мне что-то находит. Он говорит, что я похожа на Джулию Робертс. Я часто перед зеркалом пытаюсь отыскать сходство и пока нахожу его только в губах. У меня такой же большой и нескладный рот, как у нее. Если губы не накрашены, кажется, будто я только что плакала. Ксюшка же считает, что губы мои выглядят как у школьницы, которая весь вечер целовалась в подъезде. Не знаю, что уж в этом хорошего, но что-то порочное имеется точно. Поэтому я немного стесняюсь своих губ.

      – Свет… – Игорь поднялся, потянулся и хрустнул суставами. – Ну нет здесь в поселке выбора. И это место с трудом нашли. Ты уж потерпи, котенок… На мою зарплату мы пока не проживем.

      Я отвернулась и быстро промокнула слезы рукавом футболки – в дверях стояла Иришка с трубкой радиотелефона в руках.

      – Кто звонит? – спросил Игорь.

      Дочь хитро улыбнулась и склонила набок голову, точь-в-точь, как это делает отец. И протянула ему трубку. Игорь послушал и передал мне:

      – Тебя. Ксюха.

      По приглушенному голосу подруги я сразу поняла: случилось что-то из ряда вон выходящее. Мне даже показалось, что она зубами стучит, будто замерзла.

      – Пожжжалуйста, Свет, приди ко мне прямо сейчас! – умоляла она. – Я тебя очень прошу!

      Я беспомощно оглянулась на часы – половина одиннадцатого, Иришке давно пора спать.

      – Ксюш, поздно уже, – ответила я больше для Игоря. – Что стряслось?

      Я знала, что не смогу ей отказать. Не каждый день она говорит по телефону таким голосом.

      – Если ты не придешь, – проклацала зубами Ксюша, – то завтра найдешь вместо меня холодный труп.

      Я еще некоторое время молча слушала гудки. Игорь смотрел на меня. Я в недоумении пожала плечами:

      – Я добегу до Черновых? Что-то у Ксюшки стряслось. Уложишь Иришку?

      – А ну-ка спать! – скомандовал он и для пущей убедительности похлопал в ладоши вслед убегающей дочери. Ее как ветром сдуло. Наша дочь не любит укладываться.

      Вот в чем нельзя упрекнуть мужа, так это в придирчивости или ревности. Надо – иди. Он и с ребенком останется, и докапываться не станет – куда, чего, зачем…

      Одеваясь, я раздумывала, что могло стрястись у Ксюхи. Конечно, ей свойственно все немного преувеличивать. Она слишком эмоциональна и из всего городит огород. Кажется, она сама от своих эмоций устает.

      Заглянув в комнату дочери, я увидела полный погром. Иришка сидела на полу среди беспорядочной кучи, состоявшей из ярких частей конструктора, мозаики и пластиковых карточек развивающей игры «Ожидание». Среди этого живописного хаоса моя четырехлетняя дочь чувствовала себя вполне комфортно. Она увлеченно выдирала из головы многострадальной пластмассовой куклы Тани последние волосы.

      – Ира!

      Дочь уставилась на меня жгуче-карими глазенками в обрамлении