Богини славянского мира. Михаил Серяков

лицо на волоке» (смоленская грамота 1229 г.)¹⁸. Очевидно, что название данного населенного пункта, давшее название и самому святилищу, было связано с древнерусской колонизацией данного региона. Поскольку последний раз слово тиунъ встречается в письменных памятниках под 1488 г.¹⁹, это название деревни должно было возникнуть достаточно рано. В-третьих, явная связь святилища с земледелием, изображение на нем корабля и лестниц также указывает на хозяйственный уклад скорее русского, а не финно-угорского населения. В-четвертых, сами изображения на камне находят свое объяснение именно в славянском язычестве. Весь комплекс изображений Тиуновского святилища заслуживает отдельного исследования, однако из-за недостатка места здесь мы будем вынуждены ограничиться тезисным изложением интерпретации мужских изображений. Самым крупным изображением на камне является молниеподобная фигура в пышном солнцеобразном головном уборе, держащая в правой руке молот. В пантеоне Владимира аналогов ей нет, однако она полностью соотносится с реконструированным автором этих строк образом Сваруны – архаичного божества, соединяющего признаки громовержща Перуна и бога-кузнеца Сварога, отца бога солнца Дажьбога²⁰. Следует добавить, что со Сварогом наши предки также связывали изготовление первого плуга, что также полностью соответствует земледельческой ориентации святилища. Вторая фигура стоит на олене, держа в правой руке лук и колчан со стрелами. Над фигурой изображена звезда с идущими от нее вниз лучами. Лук указывает на то, что перед нами фигура охотника, которую мы можем соотнести с древнейшим образом прародителя человечества – Небесного охотника, которого наши предки на самой заре своей истории видели в созвездии Ориона. Как было показано в специально посвященном ему исследовании²¹, данный образ является не только индоевропейским, но и общечеловеческим в прямом смысле этого слова. Белорусам он был известен под именем Боя, называли ли его так создатели Тиуновского святилища, нам неизвестно. То обстоятельство, что фигура охотника стоит на олене, следует соотнести со скифскими оленными камнями, в верхней части которых изображалось три линии, символизировавшие созвездие Ориона, а в средней части олени. Дополнительным подтверждением правильности подобной интерпретации является то, что один из трех визиров Тиуновского святилища был ориентирован именно на созвездие Ориона. Третья мужская фигура на камне, поврежденная в наибольшей степени, изображает вооруженного мечом всадника, возможно попавшего в ловушку, и сопровождающегося подписью, в которой первые три буквы достаточно уверенно читаются как «орь», а оставшиеся две предположительно как «ям». И.Ф. Никитинский первоначально попробовал объяснить надпись из западнофинского орья – «раб, пленник, несвободный человек», трактуя ее в смысле «Смерть пленникам! Смерть врагам!». Однако в древнерусском языке слово орь значит «лошадь», и, следовательно, надпись могла обозначать