Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник). Патриция Вентворт

ним взглядом, – я оживаю вновь.

      – Очень интересное ощущение. И что этот фокусник сказал тебе?

      Лоис откинулась на спинку стула. Не стоит брать его натиском, он всегда терпеть этого не мог. Лучше продолжать рассказ о Мемноне. Она произнесла дрожащим голосом:

      – Он был… жутковатым.

      – Обычный прием.

      – Нет, правда. Он прямо-таки напугал меня.

      Энтони слегка удивился:

      – Должно быть, ловкач. Что он делал – или говорил?

      Он пристально посмотрел на Лоис. Ее природный румянец сменился бледностью. Кажется, этот шарлатан действительно напугал ее. Раньше Энтони не думал, что это возможно, но Мемнону, очевидно, удалось. Ему не пришло в голову, что бледность Лоис как-то связана с ним.

      Снова появился официант с подносом. Когда он отошел, Лоис очень тихо произнесла:

      – Это было страшно.

      – Только не говори, что он приставал к тебе! Однако уверен, ты вполне могла дать ему отпор. Осадить фокусника было бы новым впечатлением – а для чего еще стоит жить? Неужели скажешь, что потеряла самообладание?

      – Ничего подобного не было. И я серьезно говорю – это было страшно.

      Его брови приподнялись:

      – Только не говори, что он вызвал призраки всех несчастных, кого ты пронзила взглядом или заморозила неприступностью!

      Лоис очень тихо проговорила:

      – Я серьезно.

      – Ты ждешь, что я стану ободрять тебя, втыкать соломинки в волосы – они испортят твою прическу – и стонать в такт варварской мелодии, которую сейчас исполняет оркестр? Мы попадем в колонку светской хроники, если ты этого хочешь: «Майор Энтони Леттер, только что поступивший в издательскую фирму, основанную его знаменитым двоюродным дедушкой Изикиелом»…

      Лоис перебила его мягким, обиженным голосом:

      – Я хочу рассказать тебе об этом. Будешь слушать?

      Она была бледной, трогательной. Такой он ее ни разу еще не видел.

      – Так что же этот тип сообщил тебе?

      Лоис так понизила голос, что Энтони едва ее слышал:

      – Он сказал… мне нужно беречься… яда.

      Энтони откинулся на спинку стула.

      – Какое странное заявление!

      – Да, так ведь? Не очень приятное.

      – Совершенно неприятное. С чего он это взял?

      Румянец ее возвращался – чистый, яркий, больше всего украшавший ее. Однако без него она выглядела моложе.

      «Странно», – подумал Энтони.

      Лоис ощутила странное облегчение. Теперь он внимательно смотрел на нее, внимательно слушал. Она рассказала ему больше, чем собиралась рассказывать – ему или кому бы то ни было.

      – Он говорил очень странные вещи. Сказал, что кто-то хочет отравить меня – совершенно всерьез.

      – Еда здесь не настолько скверная.

      – Оставь свои шутки. Это было ужасно. Испугать меня нелегко – ты это знаешь. Но он… почти… испугал.

      – Хотел, чтобы у тебя по коже побежали мурашки, и, похоже, добился своего.

      Лоис покачала головой:

      – Не совсем. Но не очень