Промельк Беллы. Борис Мессерер

с безработным тогда Николаем Эрдманом, который придумывал блестящие репризы, что для клоунов имело решающее значение.

      Арнольд проводил с Маяковским все свое время. Так же, как и Маяковский, он был страстный игрок. Они вместе бродили по Москве, посещали ипподром, где делали отчаянные ставки, вместе играли в бильярд в помещении “Кружка друзей искусства и культуры”, располагавшегося в Воротниковском переулке рядом со Старопименовским. “Кружок” был прообразом возникшего позднее Всероссийского театрального общества. Маяковский и Арнольд играли на деньги во все возможные игры, а также спорили на “чет и нечет” денежных купюр и находили еще тысячу вариантов для спора, причем тут же расплачивались наличными. Когда меня глубоко захватило увлечение личностью и поэзией Маяковского, я с жадностью расспрашивал Арнольда о том, как они проводили время. Арнольд Григорьевич отвечал сжато и неохотно, как бы не желая открывать свою страсть к игре и делиться своей слабостью с молодым собеседником.

      Позднее я прочитал о дружеской близости Арнольда с Маяковским в поэме Николая Асеева “Маяковский начинается”:

      А лучше всех его помнит

      Арнольд —

      бывший эстрадный танцор.

      Он вежлив, смугл, высок, худощав,

      в глазах – и грусть, и задор;

      закинь ему за спину

      край плаща —

      совсем бы тореадор.

      <…>

      Собрались однажды

      любители карт

      под вечер на воле

      в Крыму.

      И ветер,

      как будто входя в азарт,

      сдувал

      все ставки

      к нему.

      Как будто бы ветром —

      счастья посыл

      в большую его ладонь.

      И Маяковский,

      довольный, басил:

      “Бабочки на огонь!”

      Азарта остыл каленый нагрев,

      на море и тишь, и гладь;

      партнеры

      ушли во тьму, озверев…

      “Пойдем, Арнольд, погулять!”

      “Пошли!”

      “Давай засучим штаны,

      пошлепаем по волне?”

      “Идет!” – И в даль уходят они

      навстречу тяжелой луне.

      Один высок, и другой высок,

      бредут – у самой воды,

      и море,

      наплескиваясь на песок,

      зализывает следы…

      Вдруг Маяковский

      стал, застыв,

      голову поднял вверх.

      В глазах его

      спутники с высоты

      отсвечивают пересверк.

      Арнольд задержался в пяти шагах:

      спит берег,

      и ветер стих.

      Стоит, наблюдает,

      решает: “Ага!

      Наверное, новый стих?”

      Алексей Крученых

      Перечисляя друзей Маяковского, нельзя не сказать об Алексее Елисеевиче Крученых. Он начал бывать у нас в довоенные годы и производил впечатление затравленного человека, напоминавшего скорее человеческую тень. Постоянные гонения, которым он подвергался, боязнь ареста,