Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия. Зигмунд Фрейд

без внимания то, что такое принижение психической деятельности сновидения не осталось без возражений с другой стороны. Хотя, казалось бы, возражать здесь сложно. Нельзя, впрочем, и придавать большого значения словам одного из авторов, принижающих душевную жизнь в сновидении (Spitta, 1882), утверждающего, что во сне царят те же психологические законы, что и в бодрствовании, или словам другого исследователя (Dugas, 1897a), который пишет: «Le rêve n‘est pas déraison, ni même irraison pure»[34]. Тот и другой не делают даже усилий соотнести такую оценку с описанной ими же самими психической анархией и ослаблением всех функций во сне. Но другие, по-видимому, считали возможным, что в безумии сновидения есть все же свой метод, быть может, только притворство, как у принца Датского, к безумию которого относится приведенное здесь проницательное суждение. Эти авторы, видимо, не решились судить по внешнему виду, или тот внешний вид, в котором представало перед ними сновидение, был другим.

      Так, например, Хэвлок Эллис (Ellis, 1899) определяет сновидение, не желая останавливаться на его кажущейся абсурдности, как «an archaic world of vast emotions and imperfect thoughts»[35], изучение которого способно помочь нам понять примитивные фазы развития психической жизни.

      Дж. Салли (Sully, 1893) отстаивает такую же точку зрения на сновидение[36] в еще более категоричной и более убедительной форме. Его суждения заслуживают тем большего внимания, если мы будем иметь в виду, что он, как, пожалуй, ни один другой психолог, был убежден в скрытой осмысленности сновидения. «Now our dreams are a means of conserving these successive personalities. When asleep we go back to the old ways of looking at things and of feeling about them, to impulses and activities – which long ago dominated us»[37].

      Такой мыслитель, как Дельбёф, утверждает – правда, не приводя доказательств, опровергающих другой материал, и поэтому, в сущности, несправедливо: «Dans le sommeil, hormis la perception, toutes les facultés de l’esprit, intelligence, imagination, mémoire, volonté, moralité, restent intactes dans leur essence; seulement, elles s’appliquent à des objets imaginaires et mobiles. Le songeur est un acteur qui joue à volonté les fous et les sages, les bourreaux, et les victimes, les nains et les géants, les démons, et les anges»[38] (Delboeuf, 1885). Энергичнее всего оспаривает принижение психической деятельности в сновидении маркиз д’Эрве (d’Hervey, 1867), с которым бурно полемизировал Маури и сочинение которого я, несмотря на все усилия, не сумел раздобыть[39]. Маури говорит о нем (Maury, 1878): «M. le Marquis d’Hervey prête à l’intelligence, durant le sommeil, toute sa liberté d’action et d’attention et il ne semble faire consister le sommeil que dans l’occlusion des sens, dans leur fermeture au monde extérieur: en sorte que l’homme qui dort ne se distingue guère selon sa manière de voir, de l’homme qui laisse vaguer sa pensée en se bouchant les sens; toute la différence qui sépare alors la pensée ordinaire du celle du dormeur c’est que, chez celui-ci, l’idée prend une forme visible, objective et ressemble à s’y méprendre, à la sensation déterminée par les objets extérieurs; le souvenir revêt l’apparence du fait présent»[40].

      Однако Маури добавляет: «Qu’il y a une différence de plus et capitale à savoir que les facultés intellectuelles de l’homme endormi n’offrent pas l’équilibre qu’elles gardent chez l’homme éveillé»[41].

      У Вашида (Vaschide, 1911)[42], который наилучшим образом знакомит нас с книгой д’Эрве, мы обнаруживаем, что этот автор о кажущейся бессвязности сновидений высказывается следующим образом[43]: «L’image du rêve est la copie de l’idée. Le principal est l’idée; la vision n’est qu’accessoire. Ceci établi, il faut savoir suivre la marche des idées, il faut savoir analyser le tissu des rêves; l’incohérence devient alors compréhensible, les conceptions les plus fantasques deviennent des faits simples et parfaitement logiques»[44]. И далее: «Les rêves les plus bizarres trouvent même une explication des plus logiques quand on sait les analyser»[45].

      Й. Штерке (Stärcke, 1913) обратил внимание на то, что такой же взгляд на бессвязность сновидений в 1799 году

34

Сновидение – это и не схождение с ума и не отсутствие ума в чистом виде (фр.). – Прим. пер.

35

Архаичный мир безграничных эмоций и несовершенных мыслей (англ.). – Прим. пер.

36

Этот абзац был добавлен в 1914 году.

37

Наши сновидения являются средством сохранения этих последовательных личностей. Засыпая, мы возвращаемся к старым способам смотреть на вещи и размышлять о них, к импульсам и действиям, которые когда-то давно у нас преобладали (англ.). – Прим. пер.

38

Во сне все свойства психики, кроме восприятия: мышление, воображение, память, воля, мораль в сущности остаются неприкосновенными, разве что они касаются вымышленных и непостоянных вещей. Сновидец – это актер, который по желанию играет роли сумасшедших и мудрецов, палачей и жертв, карликов и великанов, демонов и ангелов (фр.). – Прим. пер.

39

Принадлежащий знаменитому синологу труд был опубликован анонимно.

40

Маркиз д’Эрве приписывает мышлению во время сна всю свободу действия и внимания и, очевидно, считает, что сон заключается лишь в выключении чувств и отрешенности от внешнего мира. Следовательно, спящий мало чем отличается от мечтателя, предоставляющего своим мыслям полную свободу, стараясь отключить восприятие. все отличие обычного мышления от мышления во сне заключается в том, что у сновидца мысль принимает видимую, объективную форму и очень похожа на ощущения, возникшие под влиянием внешних объектов; воспоминание принимает черты реального события (фр.). – Прим. пер.

41

Имеется еще одно существенное отличие: мыслительные способности спящего человека не отличаются тем равновесием, которое характерно для бодрствующего (фр.). – Прим. пер.

42

Этот и следующий абзацы были добавлены в 1914 году.

43

На самом деле это не дословная цитата Эрве де Сен-Дени, а перифраза Вашида. – Прим. пер.

44

Образ сновидения является лишь копией идеи. Главное – это идея; видение второстепенно. Установив это, надо уметь следовать за ходом идеи, анализировать ткань сновидения; бессвязность тогда становится понятной, самые фантастические представления становятся простыми и совершенно логичными фактами (фр.). – Прим. пер.

45

Самые странные сны находят совершенно логическое объяснение, если их умеют анализировать (фр.). – Прим. пер.