Похищение премьер-министра (сборник). Агата Кристи

брюнет?

      – Господи, я даже не обратил внимания… скорее всего, ни то ни се. Говорю же вам – совершенно заурядная личность.

      Пуаро кивнул:

      – Да, вы правы, таких незаметных, ничем не примечательных людей сотни, если не тысячи. Во всяком случае, должен заметить, что в описания женщин вы, как правило, вкладываете куда больше души. А что вы о Робинсонах вообще знаете? Они давние приятели Паркеров?

      – Нет, по-моему, они познакомились совсем недавно. Но послушайте, Пуаро, не думаете же вы, в самом деле…

      Пуаро предостерегающе поднял руку:

      – Не торопитесь с выводами, друг мой. Разве я не сказал, что я еще ничего не думаю? И вообще, пока я лишь сказал, что случай действительно на редкость любопытный. Но мы с вами, увы, блуждаем во тьме. Ни малейшего проблеска света… кроме разве что имени леди. А кстати, как ее зовут, Гастингс?

      – Стелла, – холодно ответил я, – но я не понимаю…

      Довольный смешок Пуаро прервал меня на полуслове. Похоже, что-то в моем сообщении крайне его развеселило.

      – А «Стелла» означает «звезда», не так ли? Великолепно!

      – Во имя всего святого, о чем вы?

      – А звезды порой светят ярко! Вуаля, Гастингс! Успокойтесь, друг мой. И, умоляю вас, не сидите с видом оскорбленного достоинства – это вам не идет! Собирайтесь. Сейчас мы с вами отправимся в Монтегю-Мэншенс и зададим несколько вопросов.

      Ничего не поделаешь, я отправился вместе с ним в Мэншенс. Оказалось, это целый квартал прелестных домиков в прекрасном состоянии. На пороге нужного нам дома, греясь на солнышке, нежился швейцар. Именно к нему и обратился Пуаро:

      – Прошу прощения, не могли бы вы мне сказать, не в этом ли доме проживают миссис и мистер Робинсон?

      Судя по всему, швейцар не любил тратить слов попусту и к тому же не отличался стремлением совать нос в чужие дела. Едва удостоив нас взглядом, он хмуро бросил:

      – Номер четвертый. Третий этаж.

      – Благодарю вас. А не скажете ли, давно ли они занимают здесь квартиру?

      – Полгода.

      Я в изумлении вытаращил на него глаза. Челюсть у меня отвисла. Искоса бросив взгляд на Пуаро, я заметил на его губах торжествующую ухмылку.

      – Невозможно! – вскричал я. – Вы, должно быть, ошиблись.

      – Полгода.

      – Вы уверены? Эта леди, о которой я говорю, – высокая, довольно привлекательная, с прелестными золотисто-каштановыми волосами…

      – Она самая, – бросил швейцар. – Въехала на Михайлов день[5], точно. Как раз шесть месяцев назад.

      Похоже, он тут же потерял интерес к разговору и не спеша побрел в холл. Я вслед за Пуаро вышел на улицу.

      – Ну так как, Гастингс? – ехидно спросил мой маленький приятель. – Что вы теперь скажете, друг мой? По-прежнему будете утверждать, что красавицы всегда говорят правду?

      Я предпочел промолчать.

      Прежде чем я успел спросить, что он намерен предпринять и куда мы идем, Пуаро повернулся и зашагал по Бромптон-роуд.

      – К агентам по найму, – ответил

5

Михайлов день – 29 сентября.