Большая книга ужасов – 68 (сборник). Елена Арсеньева

Я думала, он заснул, а тут такое началось…

      Она задрожала и сжалась под одеялом в испуганный комок.

      Тимофеев-старший диву давался, почему этот загадочный страх жены передался ему. В том, что Васька насвинячил на кухне и не захотел мыться перед сном, не было, конечно, ничего хорошего, но и ничего особенно плохого тоже не было. Ну примет душ утром, какие проблемы, а в то, что он вылизывал стол, Тимофеев, если честно, не слишком поверил. Скорее всего, жене это померещилось, а может, просто преувеличивает. Однако буйство в комнате сына прекратить пора, это точно!

      Отец поднялся с постели. Потребовалось сделать над собой усилие, чтобы прогнать оцепеняющую жуть, которая вдруг так и вцепилась в него, когда он коснулся босыми ногами пола. Почудилось, будто встал не на приятно прохладный паркет, а на сырую холодную землю, и под ногами вроде бы даже что-то чавкнуло, как бывает, когда наступаешь в грязь.

      Тимофеев озадаченно наклонился и всмотрелся в пол.

      Ерунда, конечно, паркет и паркет, чему бы там чавкать?!

      Он хотел найти тапочки, однако они, как это обычно случается с домашними тапочками, залетели далеко под кровать, и Тимофеев-старший пошел босиком, старательно убеждая себя, что мороз, который пробегает у него по коже, – это самый обычный ночной озноб, а не дрожь необъяснимого страха.

      И вот Васькина комната, из-за двери которой по-прежнему доносятся странные удары то в пол, то в потолок, то в стены.

      Тимофеев-старший решительно рванул дверь.

      Гроза, нагрянувшая под вечер, давно кончилась. Ветер разогнал тучи. В окно светила луна, и отец смог отлично разглядеть сына, одетого в пижаму.

      Нет, Васька не играл в мяч. Он прыгал на стены, носился по потолку, а потом увесисто приземлялся на пол и начинал кататься по нему, то сворачиваясь клубком, то выгибая спину.

      Это неописуемое зрелище заставило Тимофеева-старшего отпрянуть в коридор и в ужасе зажмуриться.

      Тотчас все стихло, и когда он решился приоткрыть глаза и снова заглянуть в комнату, он обнаружил, что сын стоит, почесываясь, и насмешливо смотрит на отца нагло блестящими желтыми глазами.

      Потом, так же нагло ухмыльнувшись, он пошел к постели и прыгнул на нее, свернувшись клубком поверх одеяла.

      – Васька… Васька… – ошеломленно пробормотал отец, однако в ответ услышал только ровное и спокойное дыхание, какое бывает у спящего человека.

      Тимофеев потряс головой, не понимая, то ли Васька притворяется, то ли все увиденное ему померещилось.

      Проще и спокойнее было считать именно так, поскольку иначе выходило нечто, вовсе ни с чем не сообразное!

      Уверив себя, что просто перегрелся сегодня, что из-за грозы начались такие скачки давления, которые помутили его разум, и вообще нельзя работать в выходные, а надо давать себе полноценный отдых, Тимофеев-старший отступил в коридор, поплотней прикрыв дверь Васькиной комнаты, – и тут ему снова внезапно померещилось, будто он ступает по чему-то мокрому, грязному, чавкающему.

      Он