Тайны гениев. Михаил Казиник

никто б не стал

      Заботиться о нуждах низкой жизни;

      Все предались бы вольному искусству.

      Нас мало избранных, счастливцев праздных,

      Пренебрегающих презренной пользой,

      Единого прекрасного жрецов…

      Но есть в «маленькой трагедии» и еще очень важный знак, свидетельствующий о том, что не Сальери уничтожил Моцарта, а наоборот – Моцарт не оставил Сальери ни одного шанса для того, чтобы жить дальше, находясь в гармонии с самим собой и в уверенности, что он, Сальери, выполнил свой долг.

      В предсмертном монологе Моцарт говорит:

      Нас мало избранных, счастливцев праздных,

      Пренебрегающих презренной пользой,

      Единого прекрасного жрецов.

      Вот это да!

      Уже отравленный, Моцарт причисляет Сальери к самому священному кругу «жрецов, пренебрегающих презренной пользой» (курсив всюду мой. – М. К.).

      И говорит он это после того как Сальери в своем обвинительном монологе оправдывает убийство, которое ему предстоит совершить, именно отсутствием «пользы» от того, что Моцарт существует.

      Что пользы, если Моцарт будет жив

      И новой высоты еще достигнет?

      Подымет ли он тем искусство? Нет;

      Оно падет опять, как он исчезнет:

      Наследника нам не оставит он.

      И вновь:

      Что пользы в нем?

      И поскольку Сальери не пренебрег «презренной пользой», наоборот, оправдывал убийство «бесполезностью» Моцарта и «полезно стью» своего преступления, он осужден отныне никогда не причислять себя к немногочисленным «избранным, счастливцам праздным».

      И еще одна удивительная пушкинская деталь:

      Сальери осуждающе называет Моцарта «гулякой праздным».

      Моцарт же радостно причисляет Сальери к своему уровню «счастливцев праздных».

      Какая риторика! Но и какой приговор! А приговор этот произносит простодушный Моцарт. И тот факт, что Моцарт даже и не подозревает, что это – приговор (ибо он действительно уверен, что Сальери, как и сам Моцарт, относится к «из бранным счастливцам»), делает этот приговор куда страшнее, чем если бы Моцарт знал правду.

      Итак, пушкинский Сальери теперь не просто убийца, он – плебей, он – ничтожество.

      И как человек, и как творец.

      Имя Сальери навсегда входит в историю человечества. «Свершилось» то, о чем он мечтал всю свою жизнь. Бессмертие! Но какой ценой!

      Но все же, сколько бы я ни перечитывал «маленькую трагедию», для меня это непостижимо: осознать, что пушкинский Сальери – убийца.

      Ибо многое в образе пушкинского Сальери свидетельствует о том, что Антонио Сальери – не злодей, а прежде всего выдающийся мастер. Художник, знающий цену мастерству, творчеству, самопожертвованию. И кто как не он в этом мире до конца, по-настоящему понимает, кто такой Моцарт.

      И убил Сальери не кого-нибудь, а именно МОЦАРТА!!!

      Ибо все в пушкинской трагедии – правда:

      и зависть Сальери по отношению к Моцарту,

      и сальериевское несогласие с моцартовским шутовством как формой по ведения гения,

      и уверенность Сальери в его праве