Под крестом и полумесяцем. Записки врача. Алексей Смирнов

утра пришли, вошли в кабинет! Как вы туда попали?

      – Не знаю…

* * *

      В больнице есть юрист, личность незаметная. Многие догадывались, что это фигура довольно зловещая. И вот опасения подтвердились: больным были зачитаны обновленные «Правила внутреннего распорядка» – юридический документ. В отделении нельзя (в частности):

      – выходить в коридор без халата и туфлей;

      – лежать на кровати в халате и туфлях;

      – хранить холодное и огнестрельное оружие;

      – играть в карты;

      – высовываться из окон и переговариваться с другими больными;

      – самовольно посещать больных в других отделениях;

      – бросать в унитаз вату;

      – после отхода ко сну категорически запрещается хождение и сидение на кровати.

* * *

      К вышеприведенному документу существует приложение, составленное начмедом корпуса, академиком и, как его именуют за глаза, отцом русской реабилитации. Оно упорядочивает обычную практику отпуска больных домой на выходные дни. Начало такое:

      «В связи с положительным психологическим воздействием на больного семьи…»

      И вот окончание:

      «…перед тем как отпустить больного домой, лечащий врач осматривает его, делает соответствующую запись и инструктирует больного касательно поведения дома…»

* * *

      Привезли бомжа, положили.

      Он мало двигался, плохо разговаривал, с ним занимались логопеды.

      В один прекрасный день он вдруг спросил:

      – А что – тут свободные женщины есть?

      Потрясенная уборщица ответила, обведя широким плавным жестом пространство вокруг себя:

      – Полный коридор!..

      …Он вышел, в майке, носках и без трусов, поводя шальными глазами и принюхиваясь.

      В дальнейшем оказалось, что у него есть приватизированная двухкомнатная квартира.

      Он выходил на прогулку во двор в носках, а возвращаясь, снимал их на пороге и ложился в постель.

* * *

      Другого больного учили ходить, водили под руки. Говорили, стимулируя: «Юра! Вон там магазин! Скоренько, скоренько!»

      И он, обвисая в заботливых руках, продвигался.

* * *

      Третий больной, перенесший инсульт, по фамилии был Орехов. Он был антисемит и пристально всматривался в лица сотрудников больницы, подозревая недоброе.

      Себя он звал так: Орех Владимирович.

      Иногда его видели стоящим со скрещенными на груди руками в лучах заката, на берегу застывшего январского залива, с думами на лице.

* * *

      Гинеколог Р. И. страдает, как известно, врожденным дрожанием рук.

      Как-то раз он прижигал эрозию шейки матки одной несчастной и – промахнулся.

      – Все-все-все! – залопотал он проникновенно и начал дуть: – Пш-пш-пш!

* * *

      Случилась жалоба.

      Обстоятельства дела (в известном приближении):

      «Такого-то числа мохнатого года я (имярек), почувствовал себя плохо: заболело сердце. Я сел на велик и поехал к подстанции «Скорой помощи». Там меня встретил доктор Р., одетый в трусы, майку, валенки и с фонендоскопом на шее. Он послал меня на хуй.

      Опасаясь