Вокруг пальца. Йон Колфер

встреча, хрен по всей роже… Ты меня почти достал, но я сжалюсь над тобой. Почтенная леди Мэдден отправилась покататься на лыжах, можешь в это, на хрен, поверить?

      Я заключаю, что вопрос риторический, но Зеб ждет ответа.

      – Нет, я не могу в это поверить, – без спешки отвечаю я.

      – Что ж, поверь в это, ирландец. Эта старушка пристегнула лыжи и пустилась через вельд.

      – Вельд. Поле. Это не иврит, а?

      – Раз ты знаешь, что нет, так к чему перебивать? Ты вроде как меня ненавидишь.

      Если и есть нечто более изнурительное, чем беседа с доктором Зебулоном Кронски, то я выстрелю себе в лоб, прежде чем испробовать это.

      – Ну, это не горные лыжи, этого я не говорю, даме было восемьдесят пять лет, господи помилуй, но она вместе с собачкой отправляется через поле повидаться со старшей сестрой. – Зеб радостно хихикает. – Старшей сестрой. Вы, ирландцы, сделаны из вулканического материала или какого другого дерьма.

      – Продолжай.

      – Назревает буран. На холмах лежат большие угрюмые тучи, так что мамаша Мэдден решает срезать. Как выясняется, роковое решение.

      Мне приходится сесть во время этого представления. Выбора нет.

      «Роковое» и «угрюмые», охренеть…

      – Она карабкается через перелаз, из-за чего мне пришлось потратить какое-то время на выяснение, что за черт этот перелаз, позволь тебе сказать. Так что старушка форрест-гампирует через ров, вскинув свою лыжную палку вверх, когда самый натуральный удар молнии попадает в ее палку, отправляя мамашу Мэдден прямиком в мир иной. Удар молнии, итить ее мать.

      Удар молнии, итить ее мать. Вот вам и ссылка на погоду, да простит нас Элмор.

      – Ты что, шутишь надо мной? – спрашиваю я совсем не риторически. Я и правда хочу знать, не прикалывается ли Зеб надо мной. Он проделывает подобное дерьмо все время, не зная никаких рамок. В прошлом году прямо посреди моей собственной процедуры по трансплантации волос он заявил, что у меня рак черепа. И талдычил это добрых три часа.

      – Я не шучу над тобою, Дэн. У нее глаза сварились вкрутую прямо в глазницах. Один шанс на миллион.

      Новость скверная. Хуже некуда. Майк никогда не держал меня за парня, владеющего паями в бизнесе «прости и забудь».

      – Может, у Майка более широкая натура, чем мы думали, – говорю я, постигая ситуацию в целом. – Может, он осознает, что клуб – хороший источник доходов, и спустит это дело с нами на тормозах.

      Зеб хмыкает:

      – Ага? А может, если б у моего дяди Морта была голощелка, я бы нюхал кокаин с его жопы и перил его. Майк ни за что ничего не спустит на тормозах.

      Мы с дядей Мортом чокнулись бокалами пару раз, так что теперь Зеб повинен в очередном гротескном мысленном образе, который мне придется подавлять.

      Я вдруг нутром ощущаю леденящий ужас, охватывающий, когда случайно отправишь «мыло» о первоклассной заднице этой же первоклассной заднице.

      – Зеб, поведай мне, что понесший тяжкую утрату Майк не сидит напротив тебя, слушая твои бреди о его несчастной, недавно почившей матери.

      – Знамо, нет, – говорит Зеб. – Я ж не полный болван.

      – Так откуда