Умри или исчезни!. Андрей Дашков

из них был раза в три толще его собственных. Четырехпалая ладонь с треском отогнула угол, и Седой заскользил к краю.

      Он знал, что стенки гладкие и бесполезно пытаться схватиться за что-либо. Ломая ногти, он задел панель и вспомнил о кнопке вызова диспетчера. Упираясь одной ногой в стенку, он дотянулся до панели и принялся нажимать ВСЕ кнопки, но так и не услышал шипящего фона. Вместо этого из динамика послышался уже знакомый ему голос и вполз в его уши вкрадчивым шепотом.

      – Пусти меня… – попросила неописуемая чернота, и Седой закричал, словно доведенный до отчаяния ребенок.

      В это мгновение пол кабины провалился и рухнул в шахту глубиной около сорока метров. Вслед за ним сила тяжести неумолимо увлекла Седого. Его мокрые ладони заскользили по пластику, но были уже не в состоянии удержать налитое свинцом тело.

      Отогнутый алюминиевый уголок разрезал пополам его лицо, выломал зубы и вырвал часть десны. Его крик захлебнулся после первого же удара о стену шахты. Звук падения оказался глухим и не соответствовал степени повреждения рваного кожаного мешка, наполненного кровью и поломанными костями, который когда-то был человеком.

      ГЛАВА ТРЕТЬЯ

      В промозглый февральский день Максим Голиков вышел из дому и потащил свое одиночество к центру города в поисках спасения от дикой скуки, превращавшей жизнь в довольно болезненный процесс. Была суббота, и это означало, что ему придется заполнить чем-нибудь несколько долгих часов, которые в будние дни он убивал на работе, общаясь с теми, кто был перемолот столь же беспощадно.

      В голове еще бродили обрывки музыки. Тони Джо Уайт пел что-то вроде: «Я так устал от борьбы с собой…» Чувствуя радостную дрожь, пронзавшую его в унисон с гитарными рифами, Макс шагал по унылой харьковской улице под низким серым небом, поглядывал на встречных девочек и каждый раз решал сложную задачу: он выбирал ту, которая могла бы скрасить сегодняшний вечер, а может быть, и ночь. До сих пор результат его экспериментов всегда был разочаровывающим.

      Бродячий пес какое-то время бежал рядом с Максом, помахивая хвостом, – видимо, признал в нем своего, но, скорее всего, просто хотел жрать. Впрочем, не сопровождал же он толстую бабу, тащившую в сумках горы розово-лиловой колбасной плоти…

      Грачи рассадили на голых мокрых ветвях свои черные блестящие тушки с великолепными клювами, неизменно восхищавшими Макса. Он всегда считал, что с таким шестисантиметровым орудием убийства у них не должно быть проблем с питанием.

      Впереди по тающим сугробам пробиралось в гости счастливое стандартное семейство: он в спортивном костюме, кожаной куртке, норковой шапке – и его не менее оригинально одетая жена с огромным букетом роз в целлофановом саркофаге. Пятилетний отпрыск путался у предков под ногами, настойчиво бубня что-то о новом «картиже» для «Денди». Было видно, что про себя папа посылает его куда-то очень далеко отсюда, но открывать рот, похоже, уже устал. В общем и целом аура семейства была настолько серой, что Макс поспешил обогнать их, и этот маневр