Операции советской разведки. Вымыслы и реальность. Виталий Чернявский

семье. Большевик с 1905 года.

      Участник революций 1905–1907 годов, Февральской (1917) и Октябрьской (1917). С декабря 1917 года – в аппарате НКВД Советской России. В январе – мае 1919 года – заместитель наркома внутренних дел Советской Латвии. В июле – августе 1919 года – начальник политотдела 11-й Петроградской стрелковой дивизии, затем – начальник Особого отдела 15-й армии.

      С декабря 1920 года – в Разведывательном управлении Красной армии: начальник отдела (1920–1921), заместитель начальника управления (1921–1924), начальник управления (1924–1935, 1937).

      Апрель 1935 – июнь 1936 года – заместитель командующего войсками Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. В 1936–1937 годах – главный военный советник армии республиканской Испании.

      Арестован 27 ноября 1937 года, расстрелян 29 июля 1938 года, посмертно реабилитирован.

      Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени.

      Однако среди высоких начальников были честные люди, настоящие патриоты, которые безопасность Отчизны ставили прежде всего, не думая о собственном благополучии. В начале июня 1941 года нарком обороны Маршал Советского Союза Семен Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Георгий Жуков, пытаясь убедить Сталина изменить свою точку зрения, представили ему большую пачку последних донесений наших военных разведчиков, дипломатов, немецких друзей-антифашистов, убедительно свидетельствовавших: следует каждый день ожидать разрыва Гитлером пакта о ненападении и вторжения врага на территорию СССР. Советский историк Г. Куманов пишет, что маршал Тимошенко рассказал ему, как «великий вождь» реагировал на их попытку:

      «Прохаживаясь мимо нас, Сталин бегло пролистал полученные материалы, а затем бросил их на стол со словами:

      – А у меня есть другие документы!

      И показал пачку бумаг, по содержанию почти идентичных нашим, но испещренных резолюциями начальника Военной разведки Голикова. Зная мнение Сталина, что в ближайшие месяцы войны не будет, и стремясь угодить ему, Голиков начисто отметал правдивость и достоверность всех этих донесений.

      – Более того, – продолжил Сталин, – нашелся наш один… (тут „Хозяин“ употребил нецензурное слово), который в Японии уже обзавелся заводиками и публичными домами и даже соизволил сообщить дату германского нападения – 22 июня. Прикажете ему верить? (Хозяин Кремля наверняка имел в виду резидента Инсона – Рихарда Зорге. – В. Ч.).

      – Так ничем и закончился наш визит, – с горечью подытожил маршал Тимошенко».

      По-моему, еще более отважно в кремлевских кабинетах и на Старой площади вел себя генерал-лейтенант Павел Фитин, возглавлявший с 1939 года внешнюю разведку НКВД. С редко встречавшимся гражданским мужеством он всегда докладывал «Хозяину» неприятные известия и горькую правду. И все это несмотря на то, что подхалимствующие царедворцы – Берия и Всеволод Меркулов, ставший в феврале 1941 года наркомом государственной безопасности, – старались не портить настроение начальства дурными известиями.

      После войны Лаврентий Берия при первой возможности рассчитался с непослушным руководителем