Кукиш с икоркой. Елена Логунова

этот второй мужик тоже слышал наш разговор о твоих пристрастиях!

      – Думаешь, можно ждать, что он принесет мне шоколадные пирожные? – заметно оживилась Ирка.

      – Пирожные? – повторила я, прислушиваясь.

      В отдалении слышались женский визг и мужская ругань. Чутким ухом я уловила болезненный вскрик: «Ой, не надо! Я больше не буду!», злорадно ухмыльнулась, обернулась к подружке и сказала:

      – Пирожные тебе, может, и будут, но на мужской стриптиз в ближайшее время не рассчитывай!

      Мы вошли в офис и, игнорируя любопытные взгляды менеджеров, прошествовали через торговый зал в Иркин кабинет. Там подружка первым делом включила электрический чайник. Очевидно, она твердо рассчитывала получить обещанные пирожные буквально к чаю.

      – Сахар на столе, – сказала Ирка, вручая мне чашку, в которой вспухшей медузой растопырился пакетик с чайной пылью.

      Я подошла к столу и задумчиво оглядела теснящиеся на нем бутылочки, баночки, скляночки и коробочки с изображением буйно цветущих декоративных растений и гигантских овощей. Интересно, в какой из этих емкостей находится сахар? Может, в пакете с нарисованной сахарной свеклой? Я заглянула в этот кулечек и увидела там только мелкие семена.

      – А где же сахар? – удивившись, спросила я подругу.

      – Как это – где? В сахарнице, конечно! – ответила Ирка. – Она стоит прямо перед тобой, рядом с жидким удобрением!

      – Ты держишь сахар в сахарнице? – Я удивилась еще больше.

      При этом тот факт, что сахар соседствует с удобрением, меня нисколько не тронул.

      Подруга посмотрела на меня, как на ненормальную, и с подозрением спросила:

      – А где ты сама его держишь?

      – На работе – в жестянке с надписью «Чай детский желудочный». А заварка у меня в спичечном коробочке, а пакетики с разовым кофе в пластмассовом лоточке от влажных салфеток. В противном случае все это как-то очень быстро заканчивается, – охотно призналась я.

      Ирка прищурила глаза и уставилась на меня загадочным взглядом.

      – Что ты на меня так смотришь? – забеспокоилась я.

      – Пытаюсь вспомнить, где у тебя дома сахар?

      – О, дома-то он у меня, конечно, в сахарнице! – заверила я подружку. – А сахарница стоит в хлебнице, а хлебница на холодильнике, чтобы Масянька не достал.

      – Хорошо налаженный быт! – фыркнула подружка.

      Я улыбнулась, но весьма бледно. Упоминание о работе заставило меня вспомнить, что противный Гадюкин нынче утром отправил меня и моих коллег в бессрочный отпуск без содержания. Это меня расстроило: кто как, а я лично очень нервничаю, оставшись не у дел. Знаменитая формула Карла Маркса в моей версии звучит как «работа – деньги – работа». Спокойно бездельничать я не могу, потому что начинаю остро ощущать близость нищеты и неизбежной голодной смерти.

      Я покосилась на Ирку. Подружка встала коленками на вращающееся офисное кресло, положила локти и бюст на подоконник