У Великой реки. Поход. Андрей Круз

станового пристава, Битюгова Степана, который свою фамилию на двести процентов оправдывал. Росту он был немереного и шириной плеч мог спорить с двумя гномами сразу. Гора, а не человек. Сейчас он раздавал последние цеу новой смене урядников, столпившихся перед околотком. Работали моторы «козлов», пахло выхлопными газами и конским навозом.

      Прямо напротив околотка находилась городская управа. Возле нее было тихо, и как раз туда со своей добычей мне и было нужно. У крыльца, на скамейке под навесом, сидел, ссутулившись и покуривая папиросу, Сидор, дедок лет семидесяти, прирабатывавший в управе на какой-то универсальной должности, включающей в себя обязанности привратника, уборщика, ремонтника и еще десятка два других. Увидев меня, он поднялся, опираясь руками на колени.

      Я остановил машину прямо перед Сидором, заглушил мотор.

      – Чегой привез, сокол? ― спросил Сидор.

      – Чего просили, то и привез, ― ответил я в тон ему. ― Кто будет добычу принимать?

      – Ванька Беляков здесь. ― Сидор показал пальцем на окно второго этажа. ― А голова домой ушел уже.

      – Давай Белякова, если он вексель выпишет, ― согласился я.

      Сидор запрокинул голову и неожиданно громким и гулким для его лет голосом проревел:

      – Ванька!!! Ванька!!!

      Окно на втором этаже бревенчатого здания с треском распахнулось, и оттуда высунулся Ванька Беляков ― молодой, сообразительный, вечно взъерошенный и донельзя пронырливый помощник городского головы.

      – Сидор, чего орешь? ― давшим «петуха» голосом крикнул он.

      – Охотник с добычей приехал, ― кивнул на меня Сидор. ― Денех с тебя хочет. Плати.

      – А-а-а… ― с сомнением протянул Ванька. ― Сейчас спущусь.

      Его круглая вихрастая физиономия исчезла в окне, и через минуту Ванька материализовался на крыльце. Он был обут и одет в высокие сапоги, галифе для верховой езды и почему-то пиджак с галстуком. Выглядел такой наряд, по меньшей мере, дико, но Ванька в нем явно себе нравился.

      – Здоров, Сань, ― важно и покровительственно поздоровался он со мной. ― Кого завалил?

      – Того, за кого сто пятьдесят золотом. Давай отсчитывай.

      – Уверен? ― с неискренним сомнением спросил Ванька.

      Я не ответил, забрался в кузов, бухая тяжелыми высокими ботинками по металлическому полу, и начал распускать бесконечные петли веревки, стягивающей брезент. Сидор с Ванькой не вмешивались и лишь наблюдали за процессом. Подошли даже двое урядников, заступивших уже на смену и теперь проявивших здоровое любопытство.

      Минут за пять мне удалось освободить сверток от веревок, и я откинул брезент.

      – Ох… ити-ить…

      – Твою мать!

      – Ой-е-е…

      Нечто подобное протянули все присутствующие, каждый на свой лад. Действительно, было с чего поразиться. Тварь, лежащая в кузове моей «копейки», больше всего напоминала смесь бабуина-переростка