Месть за осиную талию. Марина Серова

мебели, комната не казалась захламленной. Был в ней некий шарм. Резные этажерки, кожаный диван и кресла с высокими спинками, обрамленными натуральным деревом. Витая хрустальная люстра с неимоверным количеством подвесок. Круглый дубовый стол в центре комнаты покрыт бархатной скатертью с кистями. В целом комната мне понравилась. Хозяин, как ни странно, тоже. Он не производил впечатление раздавленного горем. Да, вид понурый. Да, голос безучастный. Но это и немудрено. Подобную трагедию редко кому удается переболеть меньше чем за год. Качаев дождался, пока я присяду, и только после этого сел сам. Скорее всего, бывший военный, решила я. Выправка, четкие ответы, соблюдение этикета – все это в наши дни можно встретить только среди военных, да и то нечасто.

      – Слушаю вас, – первым заговорил Качаев.

      – Меня зовут Татьяна, – начала я и тут поняла, что не приготовила никакой легенды насчет цели моего визита.

      Встреча с бабулей отвлекла меня, и я напрочь забыла об этом. Качаева, казалось, не смутила возникшая пауза. Он доброжелательно смотрел на меня в ожидании продолжения.

      – Очень приятно, Татьяна, – спокойно произнес он, подбадривая меня.

      – Как-то неловко обращаться к вам без отчества, – попыталась я выиграть время.

      – Игнат Николаевич, если вам угодно. Подполковник в отставке.

      – Могу я попросить у вас воды? – внезапно нашлась я.

      – Воды? – слегка удивился переходу Качаев.

      – Да, воды. Такая жарища.

      – Минуту. – И Качаев скрылся на кухне.

      Что же мне ему сказать, кто я и откуда? Про Елену как моего клиента я упоминать не хочу. Рядом с горем Качаева ее проблемы выглядят попросту жалко. Намекать на то, что смерть Анастасии, может быть, не несчастный случай, а результат стороннего вмешательства, и ранить отцовские чувства теперь, когда ни малейшего довода в пользу этой теории еще нет, верх безрассудства. Тогда зачем я здесь? Журналистка? Тоже не годится. Наверняка эти стервятники у Игната Николаевича уже побывали, и вряд ли он относится к тем, кто склонен выставлять на обозрение свои эмоции. Что же придумать? Что?

      Я лихорадочно искала подходящий повод. И тут мой взгляд наткнулся на стопку газет, аккуратно сложенных на подоконнике. Знакомый заголовок: «Трагическая гибель. Случайность или закономерность?». Идея сформировалась сама собой, и я аж вздохнула от облегчения. Вернулся Игнат Николаевич с закупоренной бутылкой минеральной воды и пустым стаканом. Молча поставил на стол. Я наполнила стакан, сделала несколько глотков.

      – Большое спасибо, – поблагодарила я и, демонстративно наморщив лоб, спросила: – На чем мы остановились?

      – Мы еще не начинали, – заметил Игнат Николаевич и слегка улыбнулся.

      – Да, действительно, – согласилась я. – Не начинали. Что ж, предлагаю начать. Меня зовут Татьяна Иванова. Я независимый эксперт в области разрешения спорных вопросов.

      – Очень приятно, – все так же безучастно произнес Игнат Николаевич. – Слушаю вас.

      – Игнат Николаевич, понимаю, что вам тяжело возвращаться к этой теме, но не могли бы