Лемминг Белого Склона. Виталий Кривонос

любезные родичи, – встрял Исвальд, становясь между ними, – сдаётся мне, я чего-то не знаю о своём милом брате! Ты, никак, влюбился в дочь Арнкеля, с которым мы торгуем?

      – Так уж вышло, – пожал плечами Альвар.

      – Ну ты и болван, – засмеялся Исвальд, – то дело позорное – овец покрывать.

      – Не надо так говорить, сын мой, – неожиданно вступился за младшего отец, – наверное, не зря в «Поучениях Высокого» сказано:

      За любовь презирать

      никто никогда

      прочих не должен;

      часто и мудрый

      разум от страсти утратит,

      то дураку невдомёк.

      Не стоит судить

      иного за то,

      что с каждым случится;

      станет глупцом,

      кто мудрым прослыл,

      от сильного чувства. [17]

      – Только что с того проку, – угрюмо повторил Свалльвинд.

      Альвар молчал несколько мгновений, катая на языке вино из меха и растворённые в нём слова, затем задумчиво произнёс:

      – А может, и будет прок. Двинем белую ладью на левом фланге.

      Родичи нахмурились: отец – недоверчиво, брат – настороженно.

      – Думается мне, что этот Балин многовато о себе возомнил, – Альвар подошёл к столу, на котором стояла доска для игры в тэфли, и начал двигать фигурки, выстраивая многоходовую партию, – вот у него есть Крака-вёльва, – взял чёрного советника и поставил так, что белый король оказался под боем, – а вот у нас есть, например, Фьялар-лагеман, – и закрыл короля белым советником, – и ещё есть пространство для отступления. А у него нет, чёрный король заперт собственным народом, и вот мы выводим ладью. Теперь чёрный король под боем, отступать ему некуда, прикрыться нечем: skák ok mát [18].

      – Хм, – многозначительно высказался Свалльвинд. А Исвальд спросил, теребя кончик бороды:

      – Откуда ладья?

      – Из Боргасфьорда, – улыбнулся Альвар. И продолжил, – Балин полагает, сидя у себя во Вратах Грома, что он неуязвим, но если банда викингов с севера высадится где-нибудь на северо-западном побережье, хотя бы в Мовефьорде, пройдёт через Громовой Утёс и разграбит Хлоргатт… Как думаете, родичи, качнётся под ним престол?

      Исвальд и Свалльвинд переглянулись. Затем испытующе поглядели на Альвара. Младший полез в кисет на трубкой, молча улыбаясь.

      – Ты мне на ухо скажи, – побледнев от гнева, прошептал отец, – а то я глуховат стал и плохо понимаю. Хочешь запустить чужаков, северян, паскудных вердов, к нам в подземелья? Раскрыть им тайный проход к нашим сокровищам?! Чтобы они там грабили и оскверняли чертоги наших соплеменников!? И всё от того, что тебе…

      – Погоди-ка, отец, – вмешался Исвальд, – сдаётся мне, это неглупый замысел. Балин обгадится с перепугу, не посмеет ни чихнуть, ни пёрднуть, чтобы не вызвать твоего гнева. После того, как ты придёшь ему на помощь и накажешь предателя. Найдём же мы какого-нибудь предателя, верно? А старухе Краке – кол

17

«Старшая Эдда», «Речи Высокого», строфы 93-94

18

«Шах и мат» (исл.)