Грязная бомба. Александр Афанасьев

вылезти прямо в лапы полякам. Давай. Закрой люк и жди меня.

      Шеф Роббик открыл люк и пропал в темноте. Ковальски аккуратно, чтобы не стукнуть, прикрыл люк и осмотрелся по сторонам. И вдруг он услышал голоса и увидел промельк фонаря между контейнерами.

      Сюда идут!

      Он посмотрел налево, направо. Хреново – контейнеры стоят плотно, между ними места совсем нет. И времени нет. На его счастье попался толстый трос, которым крепят контейнеры. Он подпрыгнул, схватился, начал подтягиваться – одной рукой, спиной! Все морские котики умеют отжиматься на одной руке – это не проблема.

      Шли двое. У одного пистолет-пулемет, у другого ружье. Как назло, остановились рядом… Ковальски подумал, что капля пота, капнувшая на палубу, может привлечь их внимание.

      Послышались голоса. На его родном польском. Он слушал их, сцепив зубы от боли в вывернутой руке.

      – Ты кофе поставил вариться?

      – Да, поставил. Придем, будет готово.

      – Это хорошо.

      – Когда нас сменят?

      – Пан полковник ничего не говорил. А что?

      – Надоело все. Хочу на базу уже.

      – А здесь тебе что, не нравится? Сидишь в каюте, тепло.

      – Здесь человека убили. И не одного. Мне это не нравится.

      – И что тут такого? Ты же был в Афганистане.

      – Здесь что-то нечисто. А кто были те паны, которые приезжали днем? Что они тут делали, скажи?

      – Это ученые. Они что-то мерили.

      – Это украинцы. Я слышал, как они разговаривают. У моего дяди на ферме немало этих бандеровцев работает.

      – Ты не должен так говорить про украинцев. Это теперь наши друзья. Пан полковник предупреждал. Они воюют против москалей.

      – Если волк съел твоего врага, он не стал от этого твоим другом. Я этих бандеровцев за версту чую.

      – Да брось. Все это давно было.

      – Нет. Не давно. И ничего с тех пор не изменилось. У меня были родственники, живущие во Львуве и львувском воеводстве. Они выжили только потому, что явилась червонная армия и с ними армия Людова. Если бы не это – им бы конец. Украинцы убили бы и их, как убивали поляков в Станиславе и других местах…

      – Это тебе конец. Если будешь болтать такое.

      – Это история, Марек. Я никогда не поверю, что украинцы стали нашими друзьями. Они бандеровцы, и не скрывают этого. Носят по Львуву портреты Бандеры и других нацистских уродов. Они только прикидываются нормальными, а отвернешься – воткнут в спину нож. Я им не верю.

      – Тебя никто и не заставляет им верить.

      – Да, но что они тут мерили? Как это понимать?

      – Тебе не надо это понимать. Просто выполняй приказы.

      – Ладно. Пойдем. Наверное, кофе сварился…

      – И держи язык за зубами, Марек. Я слышал, будут бюджетные ограничения, и армию могут сократить.

      – И пес с ними…

      Охранники – скорее всего, из маринарки военной, из спецподразделения, занимающегося охраной военных баз – пошли дальше. Ковальски дождался, пока они уйдут за угол, спрыгнул, стараясь не нашуметь.

      Рука сильно