Замок четырех ветров. Валерия Вербинина

Густаве: чем он торгует, как она его встретила, как он сделал ей предложение, как к этому отнеслись ее сыновья и их жены. Она была неутомима и неистощима на подробности, а по некоторым ее замечаниям я заключила, что она вовсе не так глупа, как мне сгоряча показалось. Верно, что ей недоставало тонкости и, может быть, умения воздерживаться от суждений о материях, которые находились выше ее понимания, но этим и исчерпывались ее недостатки.

      Я уверена, что тетушка могла бы рассказывать о своем муже еще долго, но ее прервало появление горничной, которая доложила, что пришли от портнихи. Дарья Семеновна отпустила меня, и вызванный ею лакей проводил меня в приготовленную для меня комнату на втором этаже. Чемодан мой уже стоял там; я села на кровать напротив него. Перину нельзя было назвать ни слишком мягкой, ни слишком жесткой, мебель тоже была какая-то средняя, правильная, без собственной физиономии, на стене висела приторная красочная картинка, изображавшая замок с островерхими башнями. Сейчас мне кажется, что этот нарисованный замок – первый, который попался мне на глаза в Курляндии, – являлся предвестником того, что должно было случиться со мной в будущем, но если судьба и посылала мне тогда намек, признаюсь, я его не распознала. Куда больше меня заинтересовал увиденный за окном пестрый кот, который пытался подкрасться к голубям во дворе. Но голуби с шумом улетели, и кот стал разочарованно вылизывать лапку.

      У меня было три дня, чтобы принять решение, оставаться ли в Митаве в семье Дарьи Семеновны или уехать с отцом в Шёнберг. Пока, признаться, я колебалась. Меня привлекала мысль жить в губернском городе возле железной дороги, ходить по замощенным улицам и записаться в библиотеку, чтобы без помех знакомиться с книжными новинками. Цивилизация очень облегчает жизнь; для того, возможно, она и придумана. Раньше мне доводилось жить в основном в уездных городках, а ведь Шёнберг – даже не город, там нет железной дороги и вряд ли обнаружатся мостовые и библиотека. Одно то, что в почтовом ведомстве несколько месяцев не могли найти человека, который согласился бы ехать туда помощником начальника отделения, говорило о многом. Может быть, Дарья Семеновна права и мне и впрямь лучше остаться в Митаве?

      Возможно, все эти доводы убедили бы меня, если бы я не ощущала беспокойства за отца. Мать ушла и забрала с собой Сашу, и теперь, если я тоже оставлю отца, он будет совсем один, далеко от меня. Имею ли я право так поступить? Конечно, я могла успокоить себя соображением, что он сам уговорил меня ехать в Митаву. И все же… все же…

      Чтобы немного отвлечься, я открыла чемодан и стала раскладывать свои вещи, но мне пришлось прерваться, потому что вернулся хозяин дома, и Дарья Семеновна пожелала познакомить нас. Густав Эссен оказался невысоким худощавым господином лет 45, с редкими светлыми волосами; по его жилету вилась солидная золотая цепь от карманных часов, в галстуке красовалась дорогая булавка. Рядом со своей дородной, ширококостной супругой, которая к тому же была на полголовы выше его, он смотрелся довольно забавно. Он неплохо говорил по-русски и пожурил меня