Изумрудный шторм. Уильям Дитрих

только вы выведаете у Лувертюра все тайны, можно и поторговаться!

      Слова эти не выходили у меня из головы, пока я пробирался по крыше замка. Прямо за зубчатыми стенами шел ровный парапет, там и сям высились башни. Центр замка являл собой череду бочкообразных каменных укреплений над камерами. Мне объяснили, в которой из них находится Лувертюр, и вскоре я увидел слабый свет, сочившийся из отверстия над его камерой. Поверх этой дыры были уложены железные прутья, и где-то под ними, как я надеялся, находились люди.

      – Астиза! – шепотом окликнул я.

      – Я здесь, Итан, – послышался в ответ ее голос.

      – Слава богу! Он не домогался тебя, нет?

      – Да он так стар и болен, что едва держится на ногах. Пожалуйста, поспеши!

      – Трудно было уговорить их впустить тебя?

      – Эти французы – несносные зануды, – с нетерпением произнесла моя жена. – Их изрядно позабавила идея соблазнить пленного, чтобы выведать у него секреты. Сейчас наверняка прислушиваются, как мы там, занимаемся любовью или нет.

      Я достал канистру.

      – Лувертюр готов?

      – Не совсем. Он счел эту идею полным безумием.

      – Что ж, значит, сам он в здравом уме.

      – Охранники могут что-то заподозрить. Так что кончай болтать и приступай к делу.

      – А ты постанывай, чтобы выиграть время, – посоветовал я. Женщины – настоящие мастера производить такого рода звуки.

      Прутья образовывали крест, а это означало, что я должен был сломать их в четырех местах, чтобы вытащить из этой дыры жену и черного генерала. Руками в перчатках я начал отвинчивать крышку канистры – тоже изобретение англичан – и приготовился выпустить газ на прутья.

      – Отойдите пока что в сторону, – предупредил я Астизу и Туссена.

      И вот, наконец, рычаг выдавил пробку и некая жидкость – полагаю, это и был сжиженный углекислый газ – выплеснулась и тут же, как и было обещано, превратилась в снег. Я высыпал то, что Фротте называл «сухим льдом», в тех местах, где прутья торчали из каменной кладки. Взвихрился снег и легкий белый дымок. Затем я взял стамеску и молоток и нанес удар в том месте, где заморозил один из прутьев. Прут лопнул со звоном – просто удивительно, он стал хрупким, как стекло! Может, у нас действительно все получится…

      Все это было умно придумано, но производило слишком много шума. Я огляделся. Пока что стражников не было видно.

      Я проделал ту же операцию со следующим прутом, а потом еще одним.

      Охранник, встревоженный шумом, постучал в дверь камеры.

      – Мадемуазель?

      – Прошу, не мешайте! – выкрикнула Астиза задыхающимся голосом.

      – Ударю в четвертый раз, и решетка обрушится вниз, так что осторожней, – предупредил я ее, после чего заморозил последний прут и уже размахнулся, чтобы ударить, но крестообразное сооружение не выдержало и обрушилось под своим собственным весом без моей помощи.

      Оно рухнуло вниз на каменный пол с глухим звоном колокола. Я поморщился.

      – Что у вас там происходит? –