Отряд-5. Алексей Евтушенко

тут оптимисты, но знаем, как бывает на самом деле.

      – Четыре, – сказал Руди Майер.

      – А то и все пять, – хмыкнул Валерка Стихарь.

      – За это время можно пешком от Чернигова до Хабаровска дойти, – сказал Вешняк.

      – Почему от Чернигова? – удивился Валерка.

      – Потому что далеко, – сказал сержант.

      – Я правильно помню, что на борту есть что-то вроде вездехода? – спросил Велга. – Кажется, он даже способен летать.

      – Правильно, – вздохнула Оля. – Но я не закончила о поломках и повреждениях.

      – Только не говори, что нам не на чем ехать, – попросил Хельмут. – И летать.

      – Сама не хочу, – сказала Оля. – Но всмятку. Крепления в грузовом трюме не выдержали. Собственно, поэтому герметичность и нарушена…

      Выяснилось, что единственный, имеющийся на борту вездеход сорвался с креплений, пролетел около тридцати метров и со всей дури въехал изнутри в борт. Пять тонн, помноженные на скорость и перегрузку. Пробил здоровенную дыру в обшивке (по закону подлости его угораздило врезаться в самое тонкое и слабое место) и вывалился наружу. С высоты около двухсот метров.

      – Могу показать, что от него осталось, – сказала Оля. – Восстановлению не подлежит.

      – Не надо, – вздохнул Дитц. – Боюсь, моя тонкая саксонская душа не выдержит этого зрелища.

      – Кстати, до Брашена примерно две тысячи километров, – сообщил Карл. – На запад. Точнее, две тысячи двадцать. На пути несколько рек, две из них крупные, и одно море. Не слишком широкое, но всё-таки. Если обходить с севера, то это дополнительные восемьсот кэмэ.

      – Не слишком широкое, это сколько? – спросил Майер.

      – Двести тридцать.

      Пулемётчик только вздохнул.

      – Горы? – спросил Велга.

      – Нет. Разве что холмы. Сразу за морем. Да что я рассказываю, сами смотрите. Платон создал карту, основываясь на тех снимках, что получил, пока мы крутились на орбите.

      Карл вывел на экран карту с ярко-жёлтым пунктиром маршрута. Некоторое время все молча её изучали.

      – Серьёзных препятствий не вижу, – наконец, заявил Дитц. – Если не считать моря, конечно. Первые сто двадцать километров по лесу. Тяжеловатый участок, скорее всего. Чащоба, буреломы, болота… А может, и не слишком. Пока не углубимся, не узнаем. Но думаю, что дня за четыре пройти можно. Хорошо, пусть пять. Потом относительно безлесная равнина на триста десять кэмэ. С одной рекой. Ещё шесть дней. Прогулка.

      – Как через реку? – спросила Оля. – Вплавь?

      – Если хочешь, – усмехнулся Дитц. – Но вряд ли мы тебе позволим это сделать. Река широкая.

      – Соорудим плот, – пояснил Вешняк. – Невелика забота.

      – Уже одиннадцать дней, – сказал Хейниц. – И четыреста тридцать километров.

      – Дальше снова лесной массив. – Скрестив руки на груди и прищурившись, Дитц следил за стрелкой, которая ползла по карте, как бы иллюстрируя его слова. – Сто семьдесят кэмэ.

      – Итого шестьсот, – отметил Карл. – Восемнадцать суток. Если с запасом.