Чужая игра. Анастастия Енодина

вернулся домой?

      Магу послышалось, или в голосе промелькнула надежда? Глупости какие лезли в голову после перемещения в этот мир!

      — Нет, — ответил Лайгон как можно спокойнее. — Валинкар — не мой дом. И я ненадолго здесь… — он ненадолго замолк, а потом прямо и без прелюдий сообщил: — Мне нужна твоя помощь.

      — Конечно, я помогу… — с готовностью отозвался Феронд, и маг с подозрением глянул на него, но ничего не сказал.

      Не понравилось ему, что на его просьбу отозвались так просто, даже не вызнав подробностей. Да и вообще брат выглядел странно, и Лайгон даже подумывал, как потактичнее спросить, как ему удалось довести себя до такого запущенного состояния. Но разрушать атмосферу доброжелательности издёвками пока не хотелось.

      — Я… рад, что с тобой всё хорошо, — признался Феронд, решив всё-таки обозначить своё отношение к визиту мага.

      — Ну а с тобой что? — спросил Лайгон, присев рядом и кивнув на брата.

      Мятая одежда не первой свежести, засаленные волосы ниже плеч, заросшее щетиной лицо и встревоженные глаза. При взгляде на него было трудно поверить в искренность слов «я рад» и в то, что этот валинкарец может ещё чему-то радоваться, и, тем не менее, Лайгон знал, что Феронд не лгал.

      — Что со мной… — пробормотал себе под нос мужчина. — Если скажу — не поверишь.

      — А ты попробуй, — предложил Лайгон. — Не попробуешь — не узнаешь.

      Феронд поколебался и решил сформулировать кратко, чтобы проверить, какая будет реакция у собеседника.

      — Я волновался за тебя, — признался он.

      — За меня? — опешил от такой прямоты маг. — Ты ничего не путаешь? Мой вечно неотразимый брат с виду превратился в оборванного бродягу. И это от того, что ты переживал за меня? — он смотрел в честные карие глаза и ещё больше запутывался.

      — Я же предупреждал, что не поверишь, — усмехнулся Феронд своей привычной несимметричной усмешкой, которая получилась какой-то совершенно тоскливой.

      — Да нет, я верю, — ответил Лайгон растерянно, потому что брат действительно говорил правду, но правда эта всё равно была какая-то в голове не укладывающаяся. — Ты хотел сказать, наверно… — он призадумался и переспросил: — Ты боялся, что я вернусь и разнесу здесь всё?

      — Нет, — ответил мужчина. — Скорее наоборот: я боялся, что ты не вернёшься.

      Маг снова опешил, даже не скрывая этого и немного помолчал, осмысляя, но быстро пришёл к выводу, что и осмыслять-то тут нечего: Феронд говорил честно, но какие-то глупости.

      — Наверно, ты совсем ни с кем не разговаривал последнее время, — беззлобно усмехнулся Лайгон и пожаловался: — Тебя очень сложно понять.

      Феронд посмотрел в зелёные глаза. Маг нервничал и тщательно скрывал это. Но Феронд всё равно не заметил бы переживаний брата — у него хватало своих, с которыми он едва справлялся. Он так давно не видел Лайгона таким: мирным, доброжелательным, сидящим рядом с собой и по-доброму усмехающимся. Казалось,