Отверженный. Анастастия Енодина

головой и отвернулась, пряча улыбку. — Ну, как хочешь, — пожал плечами маг и продолжил кушать молча.

      — Ты ведёшь себя непочтительно, — шепнул на правое ухо Феронд.

      — Да брось! — отмахнулся Лайгон. — Все болтают, каждый о своём, им нет дела до того, как и что я ем. Так зачем тогда мне соответствовать правилам и поддерживать традиции? — он заметил, что Феронд готов начать отвечать на этот риторический вопрос, и поспешил добавить: — Да, можешь не напоминать. Трон, наш отец — правитель, мы и народ Валинкара едины… Я всё понял, — старательно дожёвывая мясо, сказал он. — Давно уже понял. Так что не утруждай себя и не мешай мне ужинать.

      Младший брат улыбнулся Лайгону, ничуть не осуждая его. У него была занятная привычка уличать мага в несоответствии нормам поведения, но при этом делать это добродушно и словно с каким-то скрытым восхищением. Лайгону постоянно казалось, что Феронд хотел бы быть таким, как он. Хотел бы понимать его действия, так же не бояться косых взглядов и совершенно не считаться с мнением большинства. Но Феронд не мог так. Потому что он был частью этого самого большинства. Он был достойным валинкарцем. Таким, каким и должен быть сын правителя и любимец народа. Добрый, сильный, открытый, любящий Валинкар со всеми его традициями и прекрасно владеющий всеми видами холодного оружия.

      Кроме того, Феронд был хорош собой. Главным украшением его лица был нос. Идеально прямой, не слишком крупный, но сильно выступающий и с длинным кончиком. Мужчина был высокий, с широко расставленными карими выразительными глазами и тёмно-каштановыми густыми волнистыми волосами, спадающими на плечи. Подтянутое тело и рельефные мышцы выдавали его физическую силу. Феронд был в отличной форме, и не всякий валинкарец решился бы тягаться с ним один на один. Пожалуй, во внешности его существовал лишь один незначительный недостаток, который, тем не менее, сразу бросался в глаза: излишне чёткая носогубная складка с левой стороны лица, которая приобретала явные очертания даже при малейшем намёке на улыбку, и от это придавало его лицу некоторую асимметричность. Этому своему изъяну он был обязан привычной кривой усмешке, при которой приподнимался именно левый уголок губ.

      Они с Лаивсеной были явственно похожи: такие же скулы, тонкие губы, разрез глаз и открытая приветливая улыбка. Только волосы у девушки были в несколько раз длиннее и светлого оттенка. Она тоже соответствовала всем правилам и тоже не пыталась давить на старшего брата и пытаться переделать его. Всегда делала вид, что хочет, чтобы он изменился, но Лайгон каждый раз видел, что его странности забавляют её.

      Конечно, он был не таким, как его брат и сестра. Он вообще был не таким, как все валинкарцы. Даже внешне Лайгон не походил на них. Стройный, даже худощавый, не терпящий длинных волос, бород и усов, в которых застревали крошки от еды, он бросался в глаза, но не считался красавцем, хотя при этом влюблённые взгляды на себе ловил часто. Светлые зелёные глаза тоже были редкостью. В основном встречались кареглазые валинкарцы