Слишком много любовников. Анна и Сергей Литвиновы

кисла пепельница с окурками, на полу валялись пустые бутылки из-под пива, а одна, недопитая, помещалась отчего-то на подоконнике.

      Возможно, хозяин квартиры стоял у окна с пивом в руках и напряженно вглядывался в даль: не возвращается ли к нему его любимая?

      А вместо нее пришли убийцы.

      Впрочем, может, я фантазирую, и дело было совсем не так.

      Версия 3.

      Алене Румянцевой опостылел муж. Ох, как опостылел! Настолько, что она обратилась к наемным убийцам. А сама свалила куда-нибудь на курорт, одна или с полюбовником – другим, не Вячеславом. Свалила, чтобы обеспечить себе надежное алиби. Замечательно: она вне подозрений, мужа больше нет, квартира и разное прочее барахлишко целиком достается ей.

      Непонятно, правда, зачем убийцам пытать несчастного Зюзина. Но, может, имел место эксцесс исполнителя? А может, Евгений и вправду имел что-то ценное или знал о чем-то ценном, и они добивались у него, где?

      Впрочем, нечего мне было здесь, в комнате с трупом, предаваться раздумьям. Следовало поскорей уносить ноги.

      Я вышел из квартиры, прикрыл за собой дверь. Запирать не стал – да и чем я мог запереть, ключа-то не было. Так же поступил с дверью, ведущей к лифтам.

      Механически глянул на часы. Было всего двадцать часов двадцать восемь минут. С момента, как я вошел в подъезд, не прошло и четверти часа.

      Я вызвал лифт. Камеры видеонаблюдения (которыми в последнее время напичкан жилой сектор) внутри его не было.

      Я спустился вниз. По пути мне никто не встретился, даже странно, самое время, чтобы возвращаться домой с работы.

      Внизу, под козырьком подъезда, видеокамера имелась. Но я давно уже летом хожу в бейсболке. Не то чтобы от чего-то скрываюсь или чего-то опасаюсь. Просто удобно, солнце глаза не слепит. Да и красиво – хотя Римка в ту короткую эпоху, что мы были вместе, подсмеивалась, что в ней я похож на вышедшего в тираж велосипедиста. В этот раз бейсболка по-настоящему пригодилась: говорят, с бытовой камеры лица под козырьком не разглядишь.

      Когда я вернулся к машине, она успела раскалиться под вечерним солнцем – но меня почему-то стала пробирать дрожь. Я даже не сразу включил кондиционер.

      Поразмыслив, я достал из кармана свой резервный, совершенно левый и нигде на меня не зарегистрированный телефон. Набрал номер старого друга Сани Перепелкина. Перепелкин – моя палочка-выручалочка на случай всяких стремных дел. Когда-то мы служили вместе в дивизии Дзержинского, потом учились в Высшей школе милиции и даже проработали пару лет бок о бок. Помню, нас тогда коллеги ласково кликали, в честь наших фамилий, «пернатыми». Или даже обидно «красноперыми» (за что лично я сразу лез в драку). Однако нынче Перепелкина, думаю, так и близко не кличут. Он набрал большой вес. Теперь Саня полковник и имеет отдельный кабинет на Петровке.

      Мы поприветствовали друг друга, а потом я рассказал ему о страшной находке, что сделал в квартире триста шестьдесят восемь дома *** по Люблинской улице.

      – А