Человек-невидимка в стразах. Дарья Донцова

если не очень устану. Кстати, мне рукопись у Аврелия оставлять?

      Ребров поперхнулся, но сумел справиться с приступом душившей его злости.

      – У тебя есть текст?

      – Всего двести страниц, – промурлыкала я, – чуть больше половины. Аврелий Германович…

      – Не желаю более слушать про этого проходимца! – взвизгнул Гарик. – В следующий раз буду обсуждать с тобой дела в присутствии переговорщика, который объяснит тебе разницу между фразами: «Сегодня налички нет, договор подпишем завтра» и «Денег не дадим, документы никогда не составим».

      В таком духе Ребров вещал еще минут пять. В конце концов я поняла, что испытывал Кутузов, когда гнал прочь от Москвы Наполеона, и, насвистывая веселую песенку, пошла на выход.

      На улице сильно пахло гарью, сбоку от торгового центра поднимались сизые клубы дыма, и у меня по непонятной причине екнуло сердце. Ноги сами понесли меня к дому Риммы Марковны, туда, где я оставила «ежика».

      Я увидела толпу и несколько пожарных машин, три «Скорые помощи», мини-вэн с надписью «Милиция». И тут я наступила в лужу, по тротуару и проезжей части текли потоки воды.

      – Что случилось? – спросила я у женщины в домашнем халате, которая прижимала к груди мелко трясущуюся крохотную ушастую собачку.

      – Пожар, – лязгая зубами, ответила та, – хорошо, что весь дом не полыхнул, только две квартиры.

      – Какие? – кашляя от едкого запаха, поинтересовалась я.

      – Васюковой и Мальковой, – ввела меня в курс дела тетка, – вон!

      Она ткнула пальцем вверх, я задрала голову. Три окна на пятом этаже зияли черными дырами, два на четвертом выглядели не лучше.

      – Хозяева живы? – выдохнула я.

      Собачница пожала плечами, вместо нее ответила девушка в спортивном костюме:

      – Малькова в «Скорой» сидит, своими ногами вышла, а про Васюкову не знаю. Ой, мама! Несут!

      Я приподнялась на цыпочки и увидела мрачных парней с носилками. Сначала из подъезда вытащили один черный наглухо застегнутый мешок, потом второй. Оба трупа запихнули в квадратный «рафик». Из подъезда вышел мужчина в форме пожарного и закричал:

      – Граждане, расходитесь, дискотеки не будет!

      – Можно домой возвращаться? – спросили из толпы.

      – Очаг возгорания ликвидирован, – ответил дядька, – второй и третий подъезд без повреждений, живите спокойно. В первом две квартиры в плохом состоянии, девятнадцатая и двадцать вторая. Ну и весь стояк залило.

      – А кто нам ремонт оплатит? – возмутилась женщина с собачкой.

      – Не ко мне вопрос, обращайтесь в ДЭЗ или зовите представителя страховой компании. А вообще, скажите спасибо, что не ночью полыхнуло и все живы остались, – решил завершить беседу пожарный.

      – Вы ничего не перепутали? – заорали из гущи людей. – А кого в мешках тащили?

      – Два тела из двадцать второй, – мрачно уточнил брандмейстер.

      – Римма Марковна! – заплакала собачница. – Ой, несчастная, ой, бедная! А кто второй?

      В толпе стали переговариваться, я, энергично работая локтями, пробилась вперед и успела схватить