В. С. Соловьев. Дмитрий Мережковский

ас поминки по B. C. Соловьеве своевременны?

      Борьба с национализмом – этими двумя словами можно определить его религиозно-общественную деятельность. Но, кажется, он сам не понимал всего значения этой борьбы или, по крайней мере, не умел сказать о нем как следует – тут косноязычие, немота его пророческая.

      Он верно предчувствовал, что от преодоления русского национализма зависят судьбы России.

      О Русь! в предвиденье высоком

      Ты мыслью гордой занята;

      Каким же хочешь быть Востоком:

      Востоком Ксеркса иль Христа?

      Страшный вопрос. Конечно, быть Востоком Ксеркса, отрекшись от Христа, не лучше, а может быть, и хуже, чем совсем не быть. Но мы теперь начинаем понимать нечто еще более страшное, а именно, что вопрос о национализме, о нечестивом утверждении своего народа как абсолюта, как Бога есть вопрос не только о том, быть или не быть России, но и о том, быть или не быть всей Европе, всему человечеству.

      Нынешняя война именно так ставит вопрос.

      Это война небывалая, единственная во всемирной истории. Все прежние войны по сравнению с этою кажутся частными, условными, относительными, как бы даже вовсе не войнами. Это, в сущности, первая война, – мы не смеем сказать: и последняя, но во всяком случае первая безусловная, всеобщая, окончательная или бесконечная – абсолютная.

      Абсолютная война – плод абсолютного национализма. Мы утешаемся тем, что абсолютный национализм – свойство наших врагов, а не наше. Пусть наш национализм меньший, условный, относительный. Но нельзя победить большего меньшим, абсолютного относительным. Можно победить ложный абсолют национализма, только противопоставив ему абсолют истинный, т. е. ограничив идею нации какой-либо другою идеею высшею. Какая же идея выше нации?