Летний детектив. Дарья Донцова

буркнула Алина. – Проводите меня?

      – Куда? – окончательно растерялся он.

      – На кудыкину гору, блин, – огрызнулась она. – Ладно, без вас справлюсь. – Она отвернулась и, подхватив дорожную сумку, побежала к зеленому коридору таможенного контроля.

      – Девушка! Как вас там?.. Алина! – окликнул ее парень.

      Алина даже не обернулась. Мало того, что опоздал и не извинился, так еще и сумку тяжелую не предложил помочь донести. Долдон какой-то. Ну что за мужики такие пошли? Пашку тоже вечно приходилось просить взять у нее сумку с продуктами. Не скажешь в лоб – не заметит в упор. Ведро помойное никогда не догадается выбросить. А сколько раз она просила его поправить карниз и прокладку в ванной поменять? Бесполезно! Хорошо, что он к Лизке ушел, скатертью дорога. Француза, может, себе подыскать в Париже? Говорят, они все жлобы, но как любовники ничего, нежные. А ей для счастья особо много и не надо, главное – чтобы любили. Пашка в постели нежным не был, слов ласковых на ушко не шептал – рукой по телу пошарит, чмокнет пару раз, и готово дело. А потом к компу, на сисястых девах пялиться. Пашка работал программистом и без компьютера жить не мог. «Интересно, Лизавете он слова любви говорит?» – подумала Алина и вдруг поняла, что ответ ей неинтересен. Боль прошла, она ничего не чувствует, ни ревности, ни злости, ни отчаяния – полный штиль в душе, лишь удивление: боже, как она была слепа! Зачем столько времени потратила на это убожество? Почему? Ради сомнительной перспективы иметь мужа? Да на фига он такой нужен! Лучше одной жить, чем с таким тюфяком, которого надо кормить и обслуживать.

      Алина достала из папки билет с паспортом и протянула таможеннице, подпрыгивая от нетерпения и поглядывая на стойку регистрации рейса в Париж. До ее окончания оставалось три минуты. Девушка за стойкой уже поднялась и сладко потянулась, вероятно, решив, что больше никого из пассажиров не предвидится.

      – Извините, – похлопали ее по плечу.

      Алина обернулась, с раздражением глядя на виновника своего беспокойства, и плюхнула дорожную и дамскую сумки на томограф для досмотра багажа. Молодой человек тоже поставил свой небольшой кожаный рюкзак.

      – Девушка, что вы сумки свои ложите? Провожающим туда нельзя.

      – Так это я в Париж лечу! – возмутилась Алина.

      – Паспорт тогда давайте и билет.

      – А я что вам дала! – Девушка выхватила у таможенницы паспорт, заглянула в него, медленно передала документ молодому человеку и, подхватив свои вещи с томографа, отошла от стойки и уселась на пол.

      – Матвей Яковлевич! Ну где же вы ходите? – заорал кто-то над головой.

      Алина скосила глаза вверх: рядом стояла девушка-блондинка в темно-синем костюме и белой рубашке, с рацией и бейджем на груди, улыбаясь во все тридцать два металлокерамических зуба.

      Алина зажмурилась и зарыдала на весь аэропорт. Кто-то подхватил ее под руку и куда-то потащил – от шока, слез и безысходности она ничего не соображала и не видела. Внутри все сжалось и болело, звенело в ушах,