Гнев смотрящего. Евгений Сухов

поворачивался на столбе цилиндр телекамеры наружного наблюдения. Из-за высокого кирпичного забора не доносилось ни звука, в окнах с затемненными стеклами нельзя было ничего разглядеть. Гости не спеша прошлись вдоль забора, вглядываясь во вспаханную землю контрольно-следовой полосы, однако пока не заметили никаких признаков недавних бурных событий. Вернувшись к воротам, Труба принялся с удвоенным вниманием осматривать все вокруг. Его усердие было вскоре вознаграждено: в траве он обнаружил несколько автоматных гильз, еще хранивших кисловатый запах пороха, а на толстом стальном полотнище ворот заметил несколько характерных выпуклостей, которые могли быть оставлены пулями и осколками гранат, попавшими в створки ворот изнутри.

      – Похоже, тут хорошо постреляли, – глубокомысленно произнес Труба.

      Попасть за кирпичную ограду особняка не представлялось возможным – Хлам долго давил на кнопку звонка у ворот, однако никакой реакции не последовало. Вместе с тем братву не покидало ощущение, что за ними непрерывно наблюдают через многочисленные телекамеры, Потрох даже подпрыгнул, пытаясь заглянуть за забор, но тут же сам устыдился своего дурацкого поступка.

      – Может, перелезем? – предложил Хлам.

      – Ага, и прямо на вилы, – возразил Потрох. – Нет уж. Лучше тут потусуемся, может, чего и узнаем.

      Они без определенной цели зашагали по улице и вскоре встретили еще одного охранника. Труба, предъявив ему свое липовое удостоверение, сурово спросил:

      – Где тут у вас бытовка? Нам надо выяснить ряд вопросов.

      – А что такое? – полюбопытствовал охранник.

      – Сигналы поступают, вот что, – туманно, но внушительно ответил Труба.

      Охранник объяснил, как пройти к бытовке, и, когда троица зашагала в указанном направлении, скользнул в проулок между особняками, вынул из внутреннего кармана рацию и заговорил в микрофон:

      – Степан, слышишь меня?.. Степан, к тебе гости… Вроде из милиции, показали удостоверение… Трое, все – здоровенные лбы… Может, мы подтянемся? Будем блокировать пути отхода. Слушай, а если это и впрямь менты?

      – Без разницы, – прохрипела в ответ рация, – задержим, а потом разберемся.

      – Понял, – сказал охранник. – Поосторожнее!

      – Натюрлих! – отозвалась рация, и связь прервалась.

      Труба и его спутники вскоре нашли вагончик, в котором у охранников, следивших за порядком в элитном дачном поселке, помещалось что-то вроде штаба и одновременно комната отдыха. С топотом поднявшись по ступенькам, троица ввалилась в помещение и обнаружила там всего одного человека – лысеющего толстяка лет сорока с лишним, в мешковатой камуфляжной форме. Толстяк сидел за столом и с аппетитом поедал китайский суп из пластиковой плошки. Труба показал удостоверение и заявил:

      – Капитан Решетилов, Московский уголовный розыск. Вы начальник смены? Нам нужны подробности об инциденте, происшедшем в поселке во вторник вечером.

      Толстяк энергично закивал и промычал: «Щас, щас», показывая на свой набитый рот и жестом приглашая гостей занять два свободных стула. Хлам сел за