Любовь к человеку-ветру. Светлана Демидова

все ли взяла, Маша задержалась в комнате, которую только что с большой любовью обустроила. Паспорт! Она чуть не забыла паспорт! Хорошо, что вспомнила! Вместе с паспортом лежит медицинский полис и прочие важные бумажки.

      Маша сунула руку в недра узенькой полочки, где хранились ее документы, старая, но очень полезная записная книжка, счета за телефон и прочее бумажное имущество. Вот она сейчас заберет самое главное, а на остальное – наплевать. Даже если что и забыла – новое наживет!

      Маша сунула документы в пакет с вещами, положила на тумбочку в прихожей ключи от квартиры Павловского и решительно вышла за дверь. Прежде чем захлопнуть ее за собой, Маша бросила прощальный взгляд в глубь квартиры, где так недолго была счастлива, и тут же с силой потянула на себя дверь. Замок лязгнул так оглушительно, что Маша болезненно вздрогнула.

* * *

      Дина Сергеевна с раздражением посмотрела на свою дочь, которая вяло ковырялась в тарелке с жареной картошкой.

      – Нет, ты мне все-таки объясни, чем он тебе не нравится?

      – Ма-а-а-ма-а-а… – не менее раздраженно протянула Туся. – Ну почему он мне должен нравиться? И вообще… ты же в курсе, что он младше меня!

      – Ну-у-у… знаешь! Год разницы – это такая ерунда, о которой не стоит даже говорить! – возмутилась Дина Сергеевна. – Вот если бы тебе было двадцать лет, то ты могла бы еще выбирать себе небритых мачо лет на пяток тебя постарше! А когда уже через тридцатник перевалило, надо брать, что дают!

      Туся бросила вилку на стол и крикнула:

      – Ма! Да ты что?! Кто мне что дает? Он в мою сторону даже не смотрит!

      – Правильно! Не смотрит! А чего ему на тебя смотреть, если ты вечно воротишь морду на сторону! Ты возьми и посмотри на него ласково!

      – Зачем?!

      – Затем, что тебе уже давно пора рожать!

      – А я не хочу! – зло бросила ей дочь и, похоже, еле сдержалась, чтобы не разрыдаться.

      Дина Сергеевна решила сбавить обороты и перевести разговор в несколько иную плоскость. Она взяла со стола вилку, опять впихнула ее в руку дочери и сказала, тихо и проникновенно:

      – Тусенька, потом ведь поздно будет!

      Туся шмыгнула носом, загоняя внутрь непролитые слезы, наколола на вилку сосиску, откусила приличный кусок и с полным ртом проговорила:

      – Чего вдруг поздно? И в сорок рожают…

      – Ага, рожают… А дети потом стыдятся своих матерей, которые по возрасту годятся им в бабушки! Тебе это надо?

      – Мама! Ну не могу же я строить глазки кому попало только для того, чтобы будущие дети чего-то там потом не застыдились! А как же любовь?

      При слове «любовь» Дина Сергеевна подскочила со своего места и опять заголосила на всю кухню:

      – Нет, вы посмотрите на нее! Любовь!! Где ты видела эту любовь? В кино? Сильно тебя любил твой Вовка? Бросил, как только помоложе подвернулась! Разве не так?

      Туся, продолжая усиленно жевать свою сосиску, закрыла лицо руками.

      – И не вздумай