Свод Хаммурапи. Чингиз Абдуллаев

сквозь зубы Маша. – У нее шеф пропал, а она ночью по клубам ходит. Вот дрянь! И не называй меня больше Машей. Для них я не Маша. Будь добр называть меня по имени-отчеству, когда говоришь обо мне с обслуживающим персоналом. Лена, по-моему, не очень сожалеет об исчезновении Вадима Евгеньевича. Мерзавка. А он столько для нее сделал!

      Вот здесь я с ней решительно не могла согласиться. Чем люди богаче, тем больше они требуют от подчиненных, как будто покупают заодно и их лояльность и преданность. Должно же быть по-другому: вы платите деньги, а мы на вас работаем. Вот и все отношения. Никто не обязан никого любить. Если пропадет мой Розенталь, я в этот же день отправлюсь в лучший ресторан. Только с условием, чтобы наша компания существовала и дальше. Увы, у нас не строительный бизнес. У адвокатов ценят их профессионализм. Без имени Марка Борисовича наша контора не стоит ничего. И все наши юристы это прекрасно понимают.

      – Мы поедем вместе, – заявила Валерия, – втроем.

      Маша согласно кивнула, но в ее глазах я прочла явное разочарование. Пинкертона из меня не получилось. Ну и черт с ней! В крайнем случае, она мне ничего не заплатит. Мы холодно попрощались, и я вышла вслед за Николаем. Валерия задержалась в доме, и я живо представила себе, как Маша ее тут же спросила, откуда она выкопала такую заторможенную кретинку. Я села за руль моей машины и подождала, когда Николай усядется в свой джип. Валерия подошла ко мне, села рядом и чуть сильнее, чем нужно, хлопнула дверцей. Очевидно, Маша все-таки сказала ей все, что она обо мне думает.

      – Понятно, адвокат ей не понравилась, – констатировала я, просто чтобы услышать ответ.

      – Маша так переживает, – подтвердила мои слова Лера, – ты на нее не обижайся. Ей кажется, что все должны ей сочувствовать. Ты же слышала, как она обозвала секретаршу своего мужа. Маша не может себе даже представить, что жизнь продолжается.

      – Только я не ее секретарь, – довольно грубо ответила я моей подруге и тронулась за джипом. Мне нужно было сразу отказаться, прямо на даче. Но у меня не хватило ни решимости, ни желания. И я за это поплатилась…

      Глава 4

      Первые минуты, выехав из этого дачного поселка, мы молчали. Мне не хотелось говорить, а Валерии, очевидно, было неловко. Я понимала, что у Маши большое горе и в таком состоянии она способна срываться. Только мне казалось, что она вообще такая. Разбогатевшая дрянь, которая теперь боится все потерять. Всем ясно, что муж – единственная ее опора в жизни, и сейчас она психует, не понимая, как ей жить дальше. И, словно услышав мои слова, Валерия тихо проговорила:

      – Ты должна понять, как ей страшно. Маша привыкла к тому, что все ее проблемы всегда решал Вадим.

      – Ее младший брат явно не годится на эту роль, – меланхолично заметила я, показав подбородком вперед, где на своем огромном джипе ехал Николай. Я могла поспорить, что и эту машину он тоже купил благодаря своему родственнику.

      – Не годится, – согласилась Валерия и вдруг призналась: – Вообще-то она мне не двоюродная, а троюродная сестра. Ее мама двоюродная