Наследники погибших династий. Ирина Зволинская

этого ничтожества – без документов начальник поезда высадит меня на первой же остановке – давил тяжелее любого груза.

      Ночью перед приездом в столицу у меня начался жар, я проснулась с диким желанием попить. Шатаясь и покряхтывая, как старая перечница, я прошла в туалет и открыла медный кран. Вода падала в ржавую раковину. Зачерпнула ладошкой и бросила в лицо, холодные капли упали за ворот и побежали почти до пояса. Кто-то громко позвал меня. Я спросила, что нужно – это было ошибкой. Надо было молчать. Тогда, возможно, проводник принял бы меня за пассажира, но мне было так плохо, что я не успела сообразить. Он потребовал открыть, я отказалась. Тогда Морель попытался выломать дверь. От страха я закрыла уши, но все равно слышала каждый удар.

      Как жестока оказалась действительность! Мне, домашней девочке, профессорской дочке, пришлось, скрывая имя, ехать через полсоюза, при этом делать самую грязную работу и терпеть домогательства. Я расхохоталась – истерически, громко, даже страшно.

      Не знаю, почему он ушел, ведь ему почти удалось снести дверь. Испугался смеха. Решил, я повредилась рассудком. А кто знает, на что способны сумасшедшие?

      Вечером того же дня, как только поезд остановился на платформе, я схватила нехитрые пожитки и выбежала из вагона. Толпа вынесла меня к выходу из вокзала. Жуткое путешествие подошло к концу и пошатнуло атеистические взгляды теперь уже профессиональной уборщицы. Я поверила в существование нижнего мира, из которого, как известно, выходят демоны.

      По-моему, я только что оттуда!

      Большие вокзальные часы отбили восемь раз. Сегодня в университет не попаду, но в запасе еще два дня, волноваться пока не о чем. На площади святого Франциска было еще более шумно, чем на вокзале. Кричали извозчики: «Отвезу быстро и дешево!» Кричали домовладельцы: «Квартиры, комнаты на любой срок и кошелек!» Кричали продавцы пирогов, дети, женщины… От резких звуков захотелось зажать уши и уйти туда, где тихо и нет людей, – так я и сделала. В стороне от площади, но почти рядом с ней, стояла маленькая, очень аккуратная пожилая женщина. В руках у нее была табличка с объявлением о сдаче комнаты. Я подошла и уточнила, сколько она просит и есть ли у нее еще жильцы. Цена была не самой низкой, на площади были варианты дешевле, но отсутствие других соседей подкупало.

      Мне хотелось сейчас только одного – покоя.

      Дом мадам Франс, так звали домовладелицу, был маленьким – раза в два меньше нашего. Находился он на самой окраине города, зато был отдельным и даже имел крошечный, всего-то три клумбы, сад – большая редкость для столицы. Вопреки моим опасениям, больше никого не было. Хозяйка не обманула. Я заплатила за неделю. Тридцать франков существенно облегчили и без того не тяжелый кошелек. Получила ключ от комнатки, полотенце, постельные принадлежности и даже кружку горячего молока с печеньем.

      Мадам Мари, как оказалось, еще ни разу не пускала жильцов. На мой вопрос, почему, она смущенно ответила:

      – Не хотела чужих мужчин в доме, а девушки если интересовались, то вид их сразу говорил о