Осенний мадригал. Чингиз Абдуллаев

души подобное вожделение? Ведь глупо разрешить встречаться мужчинам и женщинам и при этом накладывать на подобные встречи моральный запрет. Скорее это был запрет для древних иудейских племен, который потом плавно перешел к христианам и мусульманам. Кровосмешение и инцесты могли вызывать чудовищные наследственные болезни. Вожделение жены ближнего могло привести к междоусобицам внутри племени. В общем, все моральные нормы приводились в соответствие с прагматическими целями выживания племен. И даже разрешение многоженства соответствовало данным целям, хотя нарушало прежние моральные нормы.

      – У меня такое ощущение, что вам нравится подобный схоластический спор, – поддела собеседника Эсмира. – Мне все больше кажется, что наш разговор похож на некое подобие игры, в которой каждый пытается набирать дополнительные очки. Вы, наверно, меня неправильно поняли: я пришла к вам за помощью! Я прошу, чтобы вы попытались вычислить возможного негодяя и постарались объяснить мне, как можно жить дальше, не имея конкретной цели. Мне кажется, такая проблема рано или поздно возникает у каждого человека после тридцати. Или мне только кажется, что вы можете помочь?

      – Я постараюсь найти вашего телефонного хулигана. Что же касается советов… – вздохнул Дронго, – у меня тоже кризис среднего возраста. По большому счету я тоже не знаю, как мне жить и что мне делать дальше. Но стараюсь этого никому не показывать.

      Она понимающе улыбнулась.

      – Мне почему-то хочется вам поверить. Неужели вы тоже подвержены приступам меланхолии?

      – Еще как, – пробормотал он, – только мне некуда обратиться, разве что к психиатрам…

      Она оценила его пассаж и закусила нижнюю губу.

      – Знаете, о чем я думаю все последние минуты? – неожиданно спросил Дронго. И, не дожидаясь ответа, признался: – Мне очень жаль, что мы встретились с вами в Баку. Я бы предпочел, чтобы эта встреча состоялась где-нибудь в Ницце или в Марбелье.

      – У вас странная мораль, господин Дронго, – сказала она, глядя ему в глаза, – вы считаете, что можно разделять поведение и собственные принципы. Что существует внутренняя и зарубежная мораль. Вам не кажется, что вы непоследовательны?

      – Нет. В Марбелье или в Ницце я необязательно должен знать семью женщины, которая мне может понравиться…

      – Может? – спросила она, поднимая брови.

      – Нравится, – поправился он, чувствуя, как дергается правая щека.

      – В таком случае мы в одинаковом положении, – негромко сказала она, снова берясь за сумочку.

      Он молчал. И без того было сказано слишком много. Она поднялась. Он сразу вскочил, словно опасаясь, что она выбежит из кабинета не попрощавшись.

      – Когда вы можете к нам приехать? – спросила Эсмира.

      – Когда вы разрешите? – ответил он вопросом на вопрос.

      – Завтра, вы сможете приехать завтра?

      – Конечно. Завтра в три часа дня я буду у вас. Где находится ваша дача? Или вы остаетесь в городе?

      – Нет, на даче. Сейчас тепло, мы еще не переехали.