Разорванная связь. Чингиз Абдуллаев

платить уже по пять с лишним тысяч долларов за квадратный метр, то будут строиться новые жилые комплексы, еще более дорогие и навороченные, будут появляться спекулянты, греющие на этом руки, будут сноситься старые кварталы и строиться новые дома. И в конце концов город поглотит область. Иначе невозможно. Спрос всегда рождает предложение, – закончил Золотарев. – Знаете, сколько я сейчас «стою»? Больше двадцати миллионов. Удивлены?

      – Нет. Я видел вашу модель телефона. Да и проживание в этом отеле стоит недешево. А костюм на вас тоже очень дорогой. Это не «Бриони», а…

      – «Зилли», – победно сказал Золотарев, – теперь я могу позволить себе любые траты.

      Он взглянул на бутылку водки. Дронго перехватил его взгляд и покачал головой. Золотарев понимающе кивнул.

      – И вот теперь я решил, что мне все дозволено, – негромко сказал он, – и допустил, кажется, самую главную ошибку в своей жизни.

      Глава 2

      Золотарев молчал. Долго молчал. Дронго понимал, что в такой ситуации лучше не задавать вопросов. И вообще не торопить собеседника. Очевидно, что у того назрела насущная необходимость высказаться. На исповедь часто идут не за советом, а за возможность быть услышанным. И многие чувствуют себя гораздо лучше после такого внутреннего очищения.

      – Я позволил себе абсолютно невозможную, безобразную, дикую выходку, о которой уже два дня очень сожалею, – признался Золотарев.

      Резко протянув руку к бутылке водки, он снова налил себе рюмку и залпом выпил.

      – Черт бы их всех побрал, – пробормотал он, – всех этих иностранцев. Приносят такие маленькие рюмки. Лучше бы я попросил его принести стакан.

      – Он бы вас не понял, – мягко заметил Дронго, – здесь не принято пить водку таким образом.

      – Да, наверно. В общем, я повел себя глупо и пошло. Если можно так назвать. Дело в том, что мы приехали сюда не одни. Вместе с нами на отдых в Испанию прибыли мой компаньон Павел Солицын со своего молодой супругой Инной и моя дочь Лиза со своим мужем Ираклием. У него отец грузин, а мама осетинка. Сначала все было нормально. Мы сняли здесь три больших сюита и решили через несколько дней отправиться на яхте вдоль побережья Испании. Яхту мы уже заказали.

      Он отвернулся. Сжал кулаки. Потом решительно повернулся к Дронго.

      – Я рассказываю не о том. Разные глупости. Какое значение имеет эта яхта и вообще наш отдых? Никак не могу решиться… В общем, ситуация была такая. У Павла это уже третья супруга. Мы знакомы уже лет десять. Первую его жену, от которой у него взрослый сын, я даже не видел. Ему уже сорок девять, он старше меня на четыре года. Вторую супругу я знал. Она работала в его офисе еще до того, как мы стали компаньонами. Серьезная, довольно спокойная женщина. Ольга была старше Павла на полтора года. Детей у них не было. Восемь лет назад она погибла. Какое-то непонятное замыкание у них на даче. Потом говорили, что виноват был электрик. Не обесточил провод или что-то в этом