Апология здравого смысла. Чингиз Абдуллаев

Он не имеет права рассказывать о своей работе, но может попытаться ее описать в такой художественной форме. Некоторые следователи иногда так и делали.

      – Тогда кто похитил рукописи? – спросил Оленев.

      – Возможно, по его просьбе это сделал кто-то из его знакомых в вашем издательстве.

      – Нужно более конкретно, – заметил Кустицын.

      – У вас на все вопросы есть легкие ответы, – недовольно сказала Убаева, – а мы должны здесь работать.

      – Поэтому я не склонен паниковать, а постараюсь разобраться, – ответил Дронго.

      Дверь открылась, и в кабинет вошел еще один незнакомец. Выше среднего роста, седоволосый, подтянутый, как бывший спортсмен. Это был Михаил Воеводов.

      – Здравствуйте, – сказал он, мягко выговаривая согласные.

      – Наш главный бухгалтер, – представил его Оленев. – Вот, собственно, и все. Вы познакомились со всеми, кто у нас работает. А это наш приглашенный эксперт господин Дронго.

      – Очень приятно, – сухо кивнул Воеводов, – только мне нужно работать. Слава богу, у меня никогда не пропадает ни одна бумажка. А это потому, что я все важные документы запираю в сейф, который находится в моей комнате. И ключи от сейфа есть только у меня.

      – Иными словами, вы никому не доверяете? – уточнил Дронго.

      – Что вы говорите, – испугался Оленев, – он не это имел в виду.

      – Когда ключи от комнаты есть у каждого сотрудника, то можно подозревать кого угодно, – заметил Воеводов. – Я не говорю конкретно ни о ком из присутствующих. Я считаю эту систему неверной. Нужно хранить ключи у одного человека. У Феодосия Эдмундовича. Или еще на случай страховки у Ивана Ивановича. И все. В таком случае ничего не будет пропадать. И никого не нужно будет подозревать.

      – И вообще, ввести здесь солдатскую дисциплину, как в казарме? – весело спросил Веремеенко. – Вам не кажется, что это перебор?

      – Нет, не кажется. Дисциплина и порядок прежде всего, – назидательно сказал Воеводов.

      – Это значит, вы подозреваете всех присутствующих? – нахмурилась Убаева.

      – Я никого не подозреваю, – возразил Воеводов, – а говорю об элементарных правилах, которые есть в каждом учреждении, в каждом издательстве.

      – Это ненужный спор, – примирительно вставил Оленев. – Мы могли дискутировать на эту тему до того, как пропали документы. И никак не после. Теперь нужно понять, кто и зачем их забрал.

      – Извините, – сказал Дронго, – а где обычно хранятся новые рукописи? Где вы храните старые, я уже видел.

      – В этих шкафах, – показал на шесть больших старых шкафов Оленев, – и на этих стеллажах. Очевидно, вы уже поняли, что должного порядка с хранением рукописей у нас нет. Но так происходит почти в каждом издательстве. А тем более в таком писательском коллективе, как наш. Никто не мог предположить, что рукописи понадобятся нам в качестве свидетельских доказательств возможных преступлений нашего автора.

      – Принесите мне вашу копию рукописи, – попросил Дронго.

      – Сейчас