Кремль 2222. Волоколамское шоссе. Константин Кривчиков

мастера античности.

      Впрочем, Тимур скульптур никогда не видел – не было их ни в Капитолии, ни в ближайших окрестностях. Зато он получил возможность, что называется, в статике, разглядеть внешность «головастика». Раньше-то некогда было особо приглядываться.

      То, что мохнатый троглодит выглядел на редкость уродливым даже по сравнению с соплеменниками, удивления не вызывало. В конце концов, нео вылупились однажды на свет в Зоне Москвы вовсе не для того, чтобы участвовать в конкурсах красоты. А вот в конкурсах бодибилдеров «головастик» выигрывал бы за явным преимуществом. По крайней мере – в конкурсах мутантов. Уж очень мощным он казался, этот «санитар леса» эпохи постапокалипсиса – неестественно мощным.

      Рыжий мохнач не превосходил ростом Тимура. Но его гигантские грудные мышцы бугрились, словно ядра осадной мортиры. Бицепсы и трицепсы напоминали толстенные канаты. Широчайшие мышцы спины надувались по бокам, как футбольные мячики. Прямые мышцы живота походили на траки вездехода. А гипертрофированные бедра новоявленного «Шварценеггера» могли поспорить объемами с ляжками тура.

      Да что там Шварценеггер – Голиаф бы лопнул от зависти, увидев подобную мощь. А любой из братьев-циклопов слюной бы подавился от расстройства пищеварения и навсегда потерял аппетит. Повезло же человеку таким на свет уродиться! В смысле – «новому человеку», лысый еж ему в задницу.

      Правда, имелась в облике «головастика» одна особенность, способная подпортить ему результаты на конкурсе мохнатых бодибилдеров. Но не искривленный и мятый череп. Какое отношение его форма имеет к мускулатуре? И не ядовито-рыжий цвет шерсти. Цвет, он вообще значения не имеет – мы же тут не расисты какие-нибудь, а чистокровные мутанты. Толерантность, так сказать, превыше всего.

      Пикантная особенность заключалась в том, что значительная часть тела троглодита была лишена шкуры, словно его недавно ободрали заживо. В результате чего мышцы, а также мясо, сухожилия и вены в этих местах оказались без кожи. И выглядели отвратительно до содрогания.

      В другое время Тимур, возможно, и вправду содрогнулся бы. И даже, извините за выражение, сблевал бы. Но это в другое время. Можно сказать, в другой жизни.

      В данный момент эстетическая сторона вопроса не имела значения. Имело значение то, что между мутантом и человеком было менее трех метров. И, учитывая мускульную силу нео, шансов выжить у Тимура не оставалось. Никаких. Мут так или иначе поразил бы его копьем. А уже потом добил бы дубиной, превратив хомо в отбивную.

      Тимур, однако, не считал шансы. Тем более, не прикидывал, как именно его убьет мохнатый рыжий урод. В такие моменты обычно вообще ни о чем не думается. Хотя некоторые умные писатели вроде Льва Толстого и любят расписывать, как перед героем за миг до смерти проходит вся его жизнь.

      Тимур просто смотрел вверх, не в силах отвести глаз от стального наконечника, блестевшего в лучах солнца. Он смотрел и поэтому заметил, как дрогнуло копье. Дрогнуло, но не полетело в цель.

      Зато вслед