Мы выжили! Начало. Николай Побережник

ответил я, прихватив охапку веток, – пилу подбери и открой мне дверь.

      Вывалив дрова у стены, застал следующую картину – Юра шоркал наждачной по краям снегоступов, а Олег спал на коробках, причем было заметно, что сначала он на них сидел, а потом просто съехал по стене.

      – С ним все нормально? – спросил я у Юры.

      – Разморило от тепла, и уснул, – улыбнулся Юра, – на, меряй.

      – Ну отлично! – сказал я потопав в новой «обувке», – сильно не должны проваливаться.

      – Нет, не должны, – согласился Вовка, примеряя свою пару.

      – Ух… что-то разморило меня, – зашевелился у стены Олег.

      – Да уж. Ну что, приведешь семейство и пообедаем вместе? – спросил я его.

      – Не, мужики, пойду я, баба моя на нерве.

      – Ну, как знаешь, – ответил Вовка и добавил: – У тебя оружие есть?

      – Эм… дома, в сейфе.

      – Ну ты даешь!

      – Я не думал, что надолго… ну, это все…

      – Не думал он, – фыркнул Вовка, – что-то мне подсказывает, что этот аналог «ядерной зимы» минимум на год, правда, температура упала в среднем градусов на двадцать пять, а не на сорок – пятьдесят, так что может и пораньше небо посветлеет и потеплеет.

      – Так это… вроде же не было ядерной войны, – удивленно поднял брови Олег.

      – Вот чудак-человек, ты новости слушал перед «днем тишины», а как трясло потом, чуял?

      – Ну да, слушал, чуял.

      – Этна, Кракатау, Елоустоун… говорят тебе что-нибудь эти названия?

      – Ну да, это вулканы…

      – Это очень большие вулканы, Олег, просто охренительные и кроме них активно извергались еще около сотни, особенно в Тихоокеанском кольце, так называемом, и вероятно, что они и сейчас коптят небо. Ты понимаешь, что это значит?

      – Эм… ну…

      – Это значит, что сажи, пыли и прочей хрени выплюнуло из недр такое количество, что солнечное излучение не пробивается к нашему шарику, темень-то вон какая стоит, и для эффекта ядерной зимы никакой войны уже и не надо, – сказал Вовка, кинул пуховик на верстак и прошел за шторку, журча оттуда, продолжал вещать: – Так что, собрат мой по концу света, если эта космическая химия нас не убила, то у холода и голода есть на это все шансы. Даже если предположить, что случится чудо, посветлеет и потеплеет месяца через четыре, то один хрен… Те, кто укрылся в бомбоубежищах, смогут продержаться два-три месяца, и то при условии сильной экономии, а те немногие выжившие, кто сами по себе, начнут сначала грабить соседей на предмет найти чего пожрать, а потом и самих соседей жрать начнут.

      – В смысле, жрать соседей? – округлил глаза Олег.

      – В прямом, – отойдя от рукомойника и вытирая руки полотенцем ответил Вовка, – с перчиком и с солью. Ты живешь-то где? Ключи давай, если получится, зайдем и заберем твой ствол.

      – Вот, – протянул мне связку Олег, уже немного опасаясь Вовку, – ты же заезжал ко мне взносы платить, помнишь, где живу?

      – Да помню, – кивнул я.

      – Ладно, я к своим пойду, – загруженный информацией,